помощью которыхъ онъ впервые научился воспринимать и притомъ весьма своеобразно. Это-то именно и развило въ немъ способность понимать изящество формъ, утраченную въ средніе вѣка. Стихъ и благозвучіе какъ будто родились съ нимъ[1]. Лютня и пѣсня были отрадою всей его жизни. Онъ даже въ завѣщаніи сдѣлалъ распоряженіе насчетъ первой. Вѣроятно, подъ ея звуки онъ пѣлъ свои сонеты. Точно такъ же и пѣніе птицъ, сообщаеть Боккачіо, всегда доставляло еиу наслажденіе[2]. Имя свое Петракко онъ измѣнилъ на мягче звучащее Петрарка. Голосъ его, по отзыву Филиппо Виллани, былъ такъ звученъ и пріятенъ, что нельзя было оторваться слушая его. И въ этой сферѣ замѣтна связь между тѣмъ, къ чему стремился Петрарка въ латинскомъ языкѣ и къ чему въ тосканскомъ. Рифнованные латинскіе гекзаметры, писанные имъ въ лѣта ранней юности, конечно, подъ руководствомъ стараго Конвеневоле, можно считать переходнынъ звеномъ.
Эта страсть къ музыкальности въ латинскомъ языкѣ и въ античныхъ стихахъ развилась еще сильнѣе подъ внѣшнимъ давленіемъ. Отецъ Петрарки предназначалъ сына къ занятію выгодною наукою, правомъ, и весьма строго держалъ его семь лѣтъ въ университетахъ въ Монпельѣ и Болоньѣ. Сочиненія Цицерона и стихи римскихъ поэтовъ стали теперь для него запрещеннымъ плодомъ, за наслажденіе которымъ его часто бранили, такъ что онъ долженъ былъ съ нимъ прятаться изъ страха отцовскаго гнѣва. Однако, когда разъ произошла сцена между ними, то отецъ вытащилъ изъ укромнаго мѣстечка въ постели и подъ постелью всѣ книги, отвлекавшія идеальнаго юношу отъ занатія юриспруденціей, и бросилъ ихъ въ огонь на глазахъ сына. Но когда онъ увидѣлъ, какъ горько плачетъ Франческо и стоитъ подобно еретику, тоже обреченному на сожженіе, то пощадядъ Виргилія и одно реторическое сочиненіе Цицерона. «Возьми перваго, сказалъ онъ улыбаясь, для развлеченія въ рѣдкія минуты, а втораго въ пособіе твоимъ юридическииъ занятіямъ!» Но къ чему это повело? Геній все таки проложилъ себѣ свой собственный путь, бросилъ гражданское право и на широко распущенныхъ крыльяхъ воспарилъ на
- ↑ Онъ самъ говорить вмѣстѣ съ Овидіемъ:
Sponte sua carmen numeros veniebat ad ptos.
Quicquid tentabam dicere, versus erat. - ↑ Joh. Bochacii de vita et moribue Franc. Petrarchae y Rossetti Petrarca p. 323: Jn musicalibus vero, prout in fidicinis, et cantilenis, et nondum (solum) hominum tantum sed etiam avium, delectatus ita ut ipsemet se bene gerat et gesserat in utriaque.
