свои страницы большаго порядка! Такой невѣжественный судья нисколько не былъ бы глупѣе тѣхъ людей, которые при видѣ недостатковъ нашей земли предаются мрачному пессимизму. Кажущееся неустройство земли зависитъ отъ того, что мы можемъ окинуть взглядомъ лишь незначительную отдѣльную часть вселенной. Если бы намъ было дано видѣть все сотворенное въ совокупности, то мы поняли бы, что наша земля занимаетъ вполнѣ опредѣленное мѣсто въ гармоничной системѣ цѣлаго.
Изъ всей необъятной природы мы знаемъ только нашъ ничтожный атомъ, на которомъ мы проводимъ мимолетную жизнь; неужели же мы можемъ осмѣлиться судить о созданной Всевышнимъ вселенной, судить о ея пространствѣ и времени, сравнивая ее съ крошечной точкой, на которой намъ предназначено жить? Если бы мы сдѣлали это, то мы были бы похожи на человѣка, который, для того, чтобы судить о красотѣ, правильности и планомѣрности разбивки огромнаго парка, занялся бы разсматриваніемъ растущаго въ дальнемъ уголкѣ кустика и сталъ бы осуждать неправильность и спутанность парка, потому что у куста не видно симметріи и планомѣрности. Въ своей общей совокупности и въ своей конечной цѣли вселенная божественна; въ виду величія и единства плана, по которому создана вселенная, мелкія кажущіяся неправильности представляются вполнѣ понятными. Надо научиться понимать, что земля, со всѣмъ ея населеніемъ, есть одинъ нераздѣльный индивидуумъ, что живущее на ней населеніе похоже на слабаго, дрожащаго ребенка; проникнувшись этой истиной, мы уже не будемъ считать себя способными судить о вѣчной вселенной по себѣ и по окружающимъ насъ предметамъ. Еще Гёте назвалъ природу книгой, содержащей чрезвычайныя, важныя разоблаченія, страницы которой, однако, разбросаны на Юпитерѣ, Уранѣ и другихъ планетахъ. Разсмотрѣвъ отдѣльные предметы изъ доступнаго намъ уголка природы, мы должны бросить взглядъ на цѣлое, подняться на высоту, съ которой можно уловить единство и гармонію.
Возможно, что намъ возразятъ, что высказанная выше гипотеза еще не объясняетъ присутствія въ человѣкѣ злыхъ началъ и недостатковъ нашей природы; такъ какъ, разъ зло вообще существуетъ на землѣ, то, если даже вселенная безпредѣльна и значительно болѣе совершенна, чѣмъ наша земля, то все-таки зло не перестаетъ существовать и совершенно несовмѣстимо съ понятіемъ о высшемъ существѣ.
Для того, чтобы устранить это затрудненіе — единственное, говорящее противъ нашей теоріи, — прежде всего надо отказаться отъ ложнаго взгляда, который обыкновенно существуетъ относительно божественныхъ созданій. Постоянно приходится слышать утвержденіе, что изъ рукъ Бога не можетъ выйти ничего несовершеннаго; въ полное противорѣчіе съ естественными науками и философіей многіе привыкли утверждать, что совершенство неизбѣжно свойственно всему, созданному творческими силами. Люди предпочитаютъ держаться этого ни на чемъ не основаннаго утвержденія, и тѣмъ самымъ лишать живыя существа присущаго имъ величія, чѣмъ согласиться съ тѣмъ, что въ природѣ надъ всѣмъ господствуетъ законъ прогресса, а не законъ движенія назадъ. Противорѣчіе между приведеннымъ утвержденіемъ и естественными науками неустранимо. Древняя академія грековъ такъ же, какъ и великая школа Аристотеля, впали въ заблужденіе, выставивъ принципъ совершенства міра; но этотъ примѣръ, несмотря на двухтысячелѣтнюю давность, ни въ чемъ не убѣдилъ метафизиковъ, о которыхъ мы теперь говоримъ. Для нихъ и теперь все осталось попрежнему: пусть астрономія, механика, физіологія и медицина неопровержимо доказываютъ, что въ природѣ на первомъ планѣ стоитъ законъ о постепенномъ совершенствованіи, но никоимъ образомъ не законъ о начальномъ совершенствѣ, пусть геологія и палеонтологія доказываютъ, что всѣ организмы достигли современнаго своего состоянія путемъ медленной эволюціи, продолжавшейся сотни тысячъ лѣтъ, пусть сейчасъ организмы въ отдѣльныхъ своихъ частяхъ проявляютъ непрерывное стремленіе устранить нѣкоторые недостатки, — для метафизиковъ все это нисколько не убѣдительно, они продолжаютъ утверждать, что все застыло въ состояніи совершенства, они продолжаютъ утверждать, что въ природѣ все остановилось, они отрицаютъ то вѣчное двлженіе, котораго нельзя не замѣчать. Отъ этого ложнаго взгляда безусловно необходимо освободиться; невѣрное стекло обманываетъ насъ и показываетъ тѣни и искаженныя линіи тамъ, гдѣ наши глаза ищутъ свѣтъ и правду.
Разъ мы сознаемъ это заблужденіе и окончательно откажемся отъ него, то мы, несомнѣнно, поймемъ, что всякое существо должно быть преходящимъ, полнымъ недостатковъ, что ни одно существо не обладаетъ природными знаніями, что оно рождается въ состоянія полнаго невѣдѣнія, развивается постепенно, чисто-опытнымъ путемъ, и что каждое существо съ первыхъ моментовъ своей жизни подвержено всевозможнымъ заблужденіямъ. Неужели, при такихъ условіяхъ, можно удивляться тому, что живое существо при первымъ шагахъ иногда падаетъ, чтобы затѣмъ подняться и ходить затѣмъ уже
