рода создала такіе мелкіе міровые атомы, но преувеличенные примѣры часто оказываютъ отличныя услуги при опроверженіи ложныхъ взглядовъ. Многіе ученые, съ очень крупными именами, не только выказали себя сторонниками этихъ мыслей, но даже опредѣленно заявили, что такая относительность безусловно соотвѣтствуетъ существующему въ природѣ порядку вещей.
Назовемъ здѣсь лишь два имени: Бернулли и Лейбница. Первый, въ письмѣ къ послѣднему, между прочимъ, затрогиваетъ вопросъ о безконечно большомъ и безконечно маломъ. Коснувшись вопроса о постепенномъ ростѣ, о постепенномъ развитіи и разрушеніи, онъ продолжаетъ:
„Это приводитъ меня къ предположенію, что, быть-можетъ, надъ доступными нашему пониманію большими величинами есть столько же степеней безконечно большого, сколько ниже предѣловъ доступныхъ намъ малыхъ величинъ есть степеней безконечно малаго, или (если вамъ не нравится представленіе о безконечно большомъ и безконечно маломъ въ природѣ), по крайней мѣрѣ, въ той же градаціи, въ которой мы открыли при помощи микроскопа организмы, которые несравненно меньше насъ и обычно насъ окружающихъ животныхъ. Можно съ увѣренностью сказать, что если бы у этихъ микроскопическихъ животныхъ были микроскопы, то они, въ свою очередь, открыли бы еще несравненно болѣе мелкіе организмы, и т. д. Но такъ какъ, по моему принципу, природѣ не свойственно вдругъ гдѣ-либо внезапно останавливаться, то я вывожу заключеніе (можете при этомъ улыбаться, если угодно), я вывожу заключеніе, что въ дѣйствительности могутъ существовать другія животныя, которыя размѣрами превосходятъ насъ и обычно насъ окружающихъ животныхъ въ такой же степени, въ которой мы своими размѣрами превосходимъ организмы, наблюдаемые нами при помощи микроскопа; возможно, что эти огромныя существа, въ свою очередь, пользуются микроскопами, чтобы наблюдать насъ, людей, кажущихся имъ безконечно малыми величинами. И я полагаю, что болѣе могутъ существовать животныя, которыя своими размѣрами далеко превосходятъ только что упомянутыхъ огромныхъ животныхъ, и такъ далѣе, въ восходящей степени такъ же, какъ мы это видимъ въ степени нисходящей. Потому что, и я говорю это совершенно серьезно, я положительно не понимаю, почему мы и окружающія насъ животныя непремѣнно должны стоять на высшей ступени творенія, такъ какъ въ такомъ случаѣ вѣдь и микроорганизмы, которые населяютъ каплю воды, тоже могутъ себѣ воображать, что капля, въ которой они живутъ, составляетъ всю вселенную, и что природа въ эту каплю вложила всѣ свои творческія силы; если эти микроорганизмы способны мыслить, то они должны мыслить именно такимъ образомъ, если же они болѣе скромны чѣмъ человѣкъ, то послѣдній тѣмъ болѣе долженъ стыдиться своего ни на чѣмъ не основаннаго высокомѣрія. Предположите на одну минуту, что перечное зерно (на которомъ, какъ по утвержденію Левенгека, а также по моимъ личнымъ наблюденіямъ при помощи микроскопа, живутъ миріады мельчайшихъ организмовъ) въ своихъ мельчайшихъ частицахъ похоже на землю, предположите, что у этого зерна есть свое солнце свои спутники, свое звѣздное небо, что поверхность этого зерна украшена горами и морями, долинами и рѣками, лугами и лѣсами, и т. д.: неужели вы думаете, что обитатели такого зерна, эти „пинерикалы“, видящіе всѣ предметы подъ тѣмъ же угломъ зрѣнія, а потому въ тѣхъ же относительныхъ размѣрахъ, въ какихъ мы видимъ окружающіе насъ предметы, неужели вы думаете, что они не имѣютъ такое же право считать, что ихъ зерно представляетъ собою центръ вселенной, вѣнецъ творчества какъ это мы думаемъ о нашей землѣ? Вѣдь у обитателей перечнаго зерна нѣтъ никакихъ способовъ для того чтобы узнать, что есть еще другіе міры несравненно большіе, чѣмъ ихъ зерно, что есть живыя существа, несравненно большаго размѣра, чѣмъ они сами. Такъ вотъ, если обитатели перечнаго зерна лишены возможности широкаго познанія вселенной, то чѣмъ же отъ нихъ отличаемся въ этомъ отношеніи мы, потому что вѣдь мы тоже лишены всякой возможности знать что-либо изъ того, что совершается за предѣлами нашей крошечной земли; на какомъ основаніи мы можемъ отрицать возможность существованія другого міра, въ сравненіи съ которымъ наша земля окажется такой же ничтожной, какимъ представляется намъ перечное зерно въ сравненіи съ землей? И въ ту и въ другую сторону отношеніе одинаково“.
„Я совершенно съ вами согласенъ въ томъ отношеніи, — отвѣчаетъ Лейбницъ, — что въ природѣ никакія перемѣны не совершаются скачками. Несмотря на ваше примѣчаніе, я не улыбался вашимъ словамъ, но серьезно и открыто признаю себя сторонникомъ того мнѣнія, что въ мірѣ существуютъ животныя, которыя своими размѣрами превосходятъ насъ въ такой же степени, въ какой мы превосходимъ микроскопическихъ животныхъ; совершенно справедливо, что творчество природы не знаетъ предѣловъ. Съ другой стороны, весьма возможно, скажу даже больше, неизбѣжно, что въ мельчайшихъ пылинкахъ, даже въ атомахъ, существуютъ міры, которые въ
