Большой Медвѣдицѣ, и, главнымъ образомъ, звѣзда η въ созвѣздіи корабля Арго, въ южномъ полушаріи; эту звѣзду Галлей въ 1677 году причислилъ къ четвертой величинѣ, Лакай въ 1751 году считалъ ее звѣздой 2-й величины, а Бёрчель въ 1827 году видѣлъ въ ней звѣзду первой величины. Съ 1827 по 1837 годъ эта звѣзда имѣла яркость второй величины; 16 декабря 1837 года ея яркость почти равнялась яркости Сиріуса и съ этого времени ея оранжевые лучи неизмѣнно сохранили эту яркость. Несомнѣнно, что, кромѣ перечисленныхъ звѣздъ, есть еще многія свѣтила, періодически измѣняющія свою яркость, хотя эти измѣненія до сихъ поръ нами не установлены, тѣмъ болѣе, что эти измѣненія часто совершаются въ такіе періоды, которые сильно затрудняютъ точное ихъ наблюденіе.
Мы въ краткихъ чертахъ коснулись исторіи тѣхъ переворотовъ звѣзднаго міра, слабые слѣды которыхъ уловлены нами съ земли; очевидно, что наши наблюденія являются лишь безконечно ничтожнымъ обрывкомъ того, что ежедневно совершается въ безпредѣльномъ пространствѣ вселенной, но и этихъ обрывковъ достаточно для того, чтобы доказать полную несостоятельность ложнаго представленія о неподвижности небеснаго свода. Мы привыкли наблюдать міры среди тьмы и безмолвія ночи, когда насъ окружаетъ сонъ, въ который погружена природа со всѣми ея созданіями, и тогда у насъ невольно является стремленіе перенести состояніе соннаго покоя съ земли и на то, что мы видимъ на небѣ. Здѣсь мы поддаемся обману чувствъ, съ которымъ долженъ бороться нашъ разумъ. Въ каждую данную секунду у каждой планеты освѣщена солнцемъ лишь одна половина; соотвѣтственно вращенію планеты, на каждой точкѣ ея поверхности день равномѣрно смѣняется ночью. Такимъ образомъ ночь представляетъ собою явленіе, періодически свойственное лишь отдѣльнымъ точкамъ, но совершенно чуждое вселенной вообще. Темнота, одиночество, тишина свойственны лишь отдѣльнымъ точкамъ и не распространяются за ихъ предѣлы. То, что мы наблюдаемъ временами у себя на землѣ, не имѣетъ ничего общаго съ жизнью вселенной. Необъятное пространство, усѣянное безчисленными мірами, не имѣетъ ничего общаго съ тѣмъ, что мы называемъ неподвижностью и смертью. Косная неподвижность неба умерла вмѣстѣ съ ученіемъ Аристотеля. Современныя наблюденія разсѣяли всякія сомнѣнія относительно непрерывности движенія всѣхъ небесныхъ тѣлъ. Все прогрессируетъ, все образуется вновь, всюду царятъ жизнь и движеніе. Если разсматривать вселенную издали пытливымъ взоромъ философа, которому чужды время и пространство, то вселенная должна казаться гигантской сложностью міровыхъ системъ, непрерывно движущихся по различнымъ, строго установленнымъ путямъ, системъ, непрерывно скрещивающихся, сверкающихъ яркими солнцами, блестящими планетами, огненными кометами. Здѣсь видна жизнь, а не смерть; движеніе, а не покой; свѣтъ, а не мракъ; гармонія, а не молчаніе; постепенное преобразованіе, а не косная неподвижность. Для того, чтобы познать величіе этого живого творчества, надо глядѣть въ міровое пространство, а не на ту песчинку, съ которой мы временно связаны.
Мы ознакомились съ разстояніями, отдѣляющими насъ отъ ближайшихъ къ намъ звѣздъ; мы дали нашимъ мыслямъ полную свободу подняться въ безпредѣльность мірового пространства. Посмотримъ теперь, сколько мы знаемъ звѣздъ, изъ той ихъ массы, которая наполняетъ доступную нашимъ слабымъ приборамъ область вселенной.
Прежде всего, для поясненія уже сказаннаго, упомянемъ, что звѣзды дѣлятся обыкновенно на классы или величины въ завпсимости отъ ихъ яркости. Такимъ образомъ, терминъ „величина“ относится не къ неизвѣстному намъ размѣру звѣзды, а лишь къ воспринимаемой нашими чувствами ея яркости, и въ общемъ мы должны считать, что наименѣе яркія звѣзды тѣ, которыя находятся отъ насъ на наибольшемъ разстояніи.
Въ обоихъ звѣздныхъ полушаріяхъ, то-есть на всемъ видимомъ нами небѣ, насчитываютъ звѣздъ: 18 — первой величины, 60 — второй, 200 — третьей, 500 — четвертой, 1.400 — пятой и 4.000 — шестой. Этимъ ограничивается число звѣздъ, видимыхъ простымъ глазомъ, но пропорція увеличенія растетъ приблизительно въ той же степени, т.‑е. всякій послѣдующій классъ сравнительно съ предыдущимъ насчитываетъ приблизительно въ три раза больше звѣздъ. Это прогрессивное увеличеніе вполнѣ понятно, если принять во вниманіе, что, какъ уже было сказано выше, звѣзды намъ кажутся тѣмъ меньше, чѣмъ дальше онѣ отстоять отъ земли; поэтому, чѣмъ меньше или дальше наблюдаемыя нами съ земли звѣзды, тѣмъ на большемъ пространствѣ онѣ разсѣяны. — За шестой величиной мы до сихъ поръ насчитываемъ еще десять величинъ звѣздъ, видимыхъ черезъ телескопъ. Для того, чтобы читатель могъ составить себѣ понятіе объ увеличеніи числа звѣздъ въ дальнѣйшихъ классахъ, укажемъ на то, что звѣздъ восьмой величины насчитываютъ 40.000, девятой — 120.000, десятой — 360.000 и т. д. Араго насчиталъ въ тринадцатомъ классѣ 9.566.000 звѣздъ, въ четырнадцатомъ — 28.697.000 звѣздъ; общее число уловимыхъ нашими приборами звѣздъ онъ опредѣлялъ въ 43
