торый обреченъ на вѣчную смерть, поверхность котораго лишена жизни или не подготовляется для жизни; такая мысль можетъ возникнуть лишь въ затемненномъ разумѣ, — въ разумѣ, лишенномъ вѣры и надежды, въ разумѣ, которому чуждо смиреніе, и который въ безумномъ самомнѣніи утверждаетъ, что только для него волнуется море и красуются горы, что земля для пего скамья, а небо — шатеръ.
Мы заблуждаемся, полагая, что вся вселенная мертва, и что только на землѣ сосредоточена жизнь, развитъ тотъ духъ, который въ нашихъ глазахъ является высшей ступенью развитія. Было время, когда земля еще не носила на себѣ жизни; какъ куколка, изъ которой впослѣдствіи должна выпорхнуть бабочка, она лежала въ глубокомъ снѣ. Затѣмъ, силою божественной воли, на ней пробудилась жизнь, сначала въ растеніяхъ, затѣмъ въ животныхъ, и, наконецъ, въ человѣкѣ, которому дано высокое развитіе духа, позволяющее ему распоряжаться другими существами на землѣ, ибо на землѣ, какъ и во всей вселенной, духъ властвуетъ надъ матеріей. Такъ создалась земля, какъ населенный міръ, такъ матерія пробудилась къ жизни: и мы должны признать, что всякая другая планета точно такъ же создана для жизни разумныхъ и безсмсртныхъ существъ. — Было ли такое время, когда ничего не существовало, кромѣ Высшаго Существа, окруженнаго мертвой пустотой безпредѣльнаго пространства? Могло ли это Высшее Существо хотя одно мгновеніе оставаться недѣятельнымъ, безвольнымъ? — Оглянемся на секунду къ тому далекому прошлому, когда земля, еще не сплотившись въ твердый шаръ, вращалась вокругъ солнца въ видѣ туманпости, — уже тогда изъ темной глубины небесъ лились лучи далекихъ тѣлъ, свѣтъ отъ которыхъ къ намъ доходитъ черезъ милліоны лѣтъ; уже сверкали миріады звѣздъ, а наша земля представляла собою комокъ хаоса, въ которомъ однако, уже находились зародыши будущей жизни. Тогда, конечно, на землѣ не было ничего, что хотя бы отдаленно напоминало живое существо. Для кого же тогда сверкали разсѣянныя по міровому пространству звѣзды? На кого лились ихъ мягкіе лучи? Кто ими любовался? — Было время, когда на землѣ царила мертвая пустота, но тогда въ далекомъ пространствѣ уже носились міры, на которыхъ царила жизнь. — Тѣ лучи, которые теперь доносятся до нашихъ глазъ, часто показываютъ намъ пославшее ихъ свѣтило въ видѣ туманнаго пятна. Но эти лучи неслись въ пространствѣ милліоны лѣтъ, прежде чѣмъ они долетѣли до насъ, и мы не знаемъ, въ какомъ состояніи находятся теперь пославшіе ихъ міры. И при такой безпредѣльности пространства и времени человѣкъ имѣетъ смѣлость утверждать, что онъ, и только онъ, былъ и есть единственное разумное существо во всей вселенной! Такое утвержденіе не только безумно, не только ни на чемъ не основано, но оно просто смѣшно.
Бѣглаго знакомства съ развитіемъ жизни вообще достаточно, чтобы создать прочную увѣренность въ томъ, что всѣ міры обитаемы. Мы сами ничтожны на аренѣ творчества и вокругъ насъ разстилается безконечность: подъ нами въ микроскопическомъ мірѣ живыхъ организмовъ, надъ нами — въ безконечности пространства и безчисленности міровъ. Природа мало заботится о томъ, чтобы мы ознакомились хотя бы съ самой ничтожной частью ея творчества; окружая себя непроницаемой тайной, она какъ бы хочетъ сказать, что, кромѣ того, что мы можемъ уловить своими чувствами, есть еще безчисленное множество недостижимаго для нашихъ чувствъ, и хотя это недостижимое насъ постоянно окружаетъ, она не считаетъ нужнымъ посвящать насъ въ эти тайны. Природа лишила насъ возможности узнать, какія силы она развиваетъ на другихъ мірахъ, она на позволяетъ намъ даже узнать, до какой глубины она разсѣяла миріады сверкающихъ небесныхъ тѣлъ, обитаемыхъ міровъ.
Природа учитъ насъ, что какъ у насъ на землѣ есть безчисленное множество организмовъ, о существованіи которыхъ мы догадываемся, но которыхъ мы не можемъ уловить нашими чувствами, такъ и въ безпредѣльномъ міровомъ пространствѣ есть міры и существа, несравненно болѣе совершенные, чѣмъ наша земля и мы. Паскаль, между прочимъ, говоритъ:
„Тотъ, кто вполнѣ усвоилъ себѣ эту истину, можетъ прослѣдить величіе и могущество природы во всей окружающей насъ безконечности и при этомъ познать самого себя, уяснивъ себѣ, что человѣку отведено мѣсто между безпредѣльностью и между ничѣмъ въ пространствѣ между безпредѣльностью и между ничѣмъ въ движеніи, между безпредѣльностью и между ничѣмъ во времени. Здѣсь можно научиться давать себѣ правильную оцѣнку, здѣсь можно дѣлать наблюденія и выводы, болѣе цѣнные, чѣмъ выводы, которые можно получить путемъ опредѣленія доступныхъ нашимъ внѣшнимъ чувствамъ величинъ“.
Какое огромное значеніе имѣетъ великій законъ единства и взаимнаго дополненія, который руководитъ дѣйствіями природы! Согласно этому закону каждый минералъ имѣетъ одинаковое строеніе, каждый міръ имѣетъ одинаковую форму и единыя движенія; благодаря этому закону имѣютъ единое строеніе
