Многіе утверждаютъ, что ученіе о многочисленности обитаемыхъ міровъ противорѣчитъ, главнымъ образомъ, вѣрѣ въ догму о Богочеловѣкѣ и, кромѣ того, несовмѣстимо съ Ветхимъ завѣтомъ. Отъ перваго утвержденія авторъ рѣшительно отказывается, противъ второго же онъ защищается извѣстнымъ объясненіемъ Галилея, сказавшаго: міръ создалъ Богомъ, а священное писаніе представляетъ собою слово Божіе, приспособленное къ человѣческому пониманію, что вселенная носитъ характеръ абсолютности, въ то время какъ священное писаніе должно понимать относительно. — Затрогивая вопросъ объ отношеніи ученія о многочисленности обитаемыхъ міровъ къ догмѣ о спасеніи человѣчества смертью Сына Божія, авторъ приводитъ дружественное письмо нѣкоей Чіамполи къ Галилею, устанавливаетъ понятіе о необходимости спасенія и о совершившемся спасеніи, затѣмъ въ краткихъ чертахъ приводитъ міросозерцаніе англійскаго ученаго Вивиля, который отрицаетъ обитаемость другихъ планетъ, такъ какъ подобные намъ люди не могли бы жить на нихъ по причинамъ химическимъ и физическимъ, и т. д. Но если мы расширимъ наши понятія о жизненныхъ формахъ одухотворенныхъ существъ, и съ этой точки зрѣнія будемъ разсматривать обитаемость другихъ планетъ, то невольно возникаетъ вопросъ, нуждались ли обитатели другихъ планетъ въ искупленіи грѣховъ и, если нуждались, то въ какомъ видѣ они его получили.
Если же только одни обитатели земли настолько погрязли въ грѣхахъ, что имъ грозила опасность вѣчной смерти, и, если отъ этой опасности только они одни были спассиы святой жертвой Христа, то, по словамъ Шальмера, въ этомъ проявилась чрезвычайная милость Божія, обратившаяся на грѣшныхъ земныхъ людей и снова вернувшая ихъ къ Богу, который простираетъ свою отеческую руку съ одинаковой любовью къ дѣтямъ всѣхъ планетъ. Если, напротивъ того, въ спасеніи нуждались также и обитатели другихъ планетъ, то они получили его или въ постепенной послѣдовательности, или, по Брьюстеру, единый актъ спасенія на землѣ былъ въ то же время актомъ присутствія Бога одновременно на всѣхъ мірахъ, какъ для прошлаго, такъ для настоящаго, такъ и для будущаго. Брьюстеръ говоритъ: „На этомъ понятіи, кажется, могутъ сойтись и успокоиться рѣшительно всѣ христіане, даже тѣ изъ нихъ, которые съ крайней строгостью придерживаются догматовъ“.
Что касается незначительности и убогости земли, которая, казалось бы, совсѣмъ не заслуживаетъ великаго акта спасенія, то необходимо замѣтить, что подчиненное положеніе земли представляется таковымъ лишь съ человѣческой точки зрѣнія, ибо для Бога во вселенной не можетъ быть никакого различія между отдѣльными мірами. Богъ одинаково заботится какъ о мельчайшихъ, такъ и о самыхъ крупныхъ величинахъ, ибо для него творчество не работа, а лишь проявленіе Его воли, ибо передъ Его всемогуществомъ нѣтъ ни значительнаго ни незначительнаго, нѣтъ ни малаго ни большого, предъ Его необъятной силой все созданное одинаково. Его всеобъемлющая любовь, Его дивное милосердіе склонились къ грѣшнымъ земнымъ людямъ, и Онъ въ понятной для насъ формѣ совершилъ спасеніе, хотя, по человѣческому представленію, для вселенной земля является лишь ничтожнымъ атомомъ и обитатели земли, по человѣческимъ понятіямъ, совершенно исчезаютъ среди обитателей милліоновъ другихъ міровъ.
Относительно исторіи созданія міра, принятаго до признанія міровой системы Коперника, авторъ приводитъ объясненія Брьюстера, Шальмера, Вивиля, Бентли, Феликса, Газре, Мартина, Муаньо и Ренара, которые проводили параллель между ученіемъ Моисея и ученіемъ о многочисленности обитаемыхъ міровъ. Въ концѣ-концовъ авторъ присоединяется къ взглядамъ Грэтри и Галилея, приводя ихъ согласныя мнѣнія по этому вопросу.
Грэтри пишетъ: когда ты видишь, какъ по небесному простору плыветъ цѣлый флотъ міровъ, среди котораго наша земля, тоже какъ корабль, плыветъ вокругъ солнца, нашего свѣтового острова; когда ты замѣчаешь поразительное уменьшеніе свѣта, тепла и движенія у міровъ, отдаленныхъ отъ общаго центра, когда ты замѣчаешь невѣроятную эксцентричность и вообще странности кометъ, которыя, кажется, стараются освободиться отъ вліянія общаго закона, властно управляющаго ими такъ же, какъ и обитаемыми мірами, — кометъ, удивительно мѣняющихъ свои формы, съ невѣроятной стремительностью носящихся по безпредѣльному пространству, когда ты видишь въ дѣйствіи всѣ геометрическіе законы, всю живую физику, весь удивительный механизмъ природы, движеніе котораго непрерывно поддерживается присутствіемъ Бога,и очевидно дѣйствующій черезъ божественную мудрость, по законамъ, отражающимъ въ себѣ Его величіе; когда ты видишь въ небѣ жизнь и смерть, разрушенный міръ, обломки котораго проносятся мимо насъ, небо, которое среди общаго движенія увлекаетъ за собою трупы своихъ тѣлъ, какъ земля увлекаетъ съ собой трупы своихъ обитателей, когда ты видишь, какъ однѣ звѣзды исчезаютъ, въ то время какъ другія возникаютъ, развиваются и достигаютъ значительныхъ размѣровъ; когда ты видишь туманныя пятна — безразлично, состоятъ ли они изъ группъ солнцъ, или группъ атомовъ, состоятъ ли одни изъ нихъ изъ солнцъ, а другія изъ атомовъ, изъ пыли атомовъ или изъ пыли солнцъ, — когда ты видишь группы одинаковаго рода, но различнаго возраста, которыя на нашихъ глазахъ достигли различныхъ степеней развитія, прошли такія же стадіи развитія, которыя мы видимъ въ дубовомъ лѣсу, гдѣ на деревьяхъ разнаго возраста можно прослѣдить всѣ стадіи развитія дуба; когда ты затѣмъ на всѣхъ мірахъ видишь ту же смѣну дня и ночи, смѣну временъ года, строго отвѣчающую жизни природы, гармонично отвѣчающую даже нашимъ мыслямъ и душамъ: смѣна и противоположности неизбѣжны всюду, за исключеніемъ центральнаго міра, на которомъ царитъ вѣчное лѣто и вѣчный полдень, когда ты все это видишь, неужели тогда твоя астрономія не дѣлается для тебя поэзіей, философіей, религіей, моралью, надеждой, провозвѣстницей вѣчной жизни
- ↑ Такъ какъ добавленіе къ книгѣ К. Фламмаріоиа не имѣетъ непосредственнаго отношенія къ ученію этого автора и въ своей большей части содержитъ цитаты, взятыя у другихъ авторовъ, то мы предпочтемъ передать здѣсь лишь общее содержаніе этого добавленія, тѣмъ болѣе, что послѣднее на французскомъ языкѣ занимаетъ около полутораста страницъ, и полный переводъ его едва ли оказался бы интереснымъ для русскаго читателя. Переводч.
