Во главѣ философіи тоже стоять абсолютные принципы, на которыхъ мы основываемъ различныя мысли, — принципы, на основаніи которыхъ мы высказываемъ опредѣленныя сужденія и находимъ искомую истину. Напомнимъ здѣсь нѣкоторые принципы, находящіе примѣненіе при дознаваніи явленій, протекающихъ во вселенной; при каждомъ слѣдствіи предполагается причина, равняющаяся, по крайней мѣрѣ, вызванному ею слѣдствію; каждое движеніе требуетъ примѣненія силы и каждая сила дѣлается замѣтной лишь вслѣдствіе сопротивленія; содержащее всегда больше содержимаго; нѣтъ дѣйствія безъ дѣйствующаго, нѣтъ качества безъ матеріи, и т. д.
Во главѣ нравственности у насъ тоже стоятъ абсолютные, неоспоримые принципы, по которымъ мы цѣнимъ поступки и даже мысли. Эти принципы являются основой личной жизни каждаго и исходной точкой законовъ, управляющихъ внѣшнею общественною жизнью человѣка, они охватываютъ всѣ нравственныя отношенія, не считаясь ни съ временемъ ни съ пространствомъ. Представленіе о правѣ глубоко вкоренилось въ наше сознаніе. Клятва для насъ обязательна, и нарушившій клятву совершаетъ преступленіе; завидующій брату своему совершаетъ преступленіе; посвѣщающій жизнь свою помощи обездоленнымъ, совершаетъ добродѣтель и т. д. Для насъ это общія и абсолютныя истины.
Эти общія истины не слѣдуетъ смѣшивать съ истинами общепринятыми, которыя иногда дѣлаются въ извѣстномъ отношеніи какъ бы общими, но которыя все-таки не носятъ печати абсолютности. Если мы, напримѣръ, скажемъ, что годъ зависитъ отъ движенія земли, то мы выразимъ относительно общую истину, примѣнимую къ большинству планетъ, но не ко всѣмъ, такъ какъ есть солнечныя системы, значительно отличающіяся отъ нашей системы. Въ системѣ, напримѣръ, гдѣ планеты находятся среди группы нѣсколькихъ солнцъ, того, что мы называемъ годомъ, не существуетъ; на такой планетѣ должна существовать совершенно особая, не похожая на нашу, астрономія и физика, между тѣмъ какъ математическіе принципы тамъ должны быть тѣ же самые, какъ и у насъ на землѣ. Истины, общія лишь относительно, могутъ познаваться чувствами, путемъ внѣшнихъ наблюденій, а потому школа, основанная на наблюденіяхъ, не признаетъ сдѣланнаго нами раздѣленія истинъ. Абсолютныя истины, не зависящія ни отъ міровъ ни отъ ихъ обитателей, познаются только разумомъ; разумъ открываетъ ихъ при помощи другихъ, абсолютно-общихъ истинъ, но онъ не создастъ ихъ, не выдумываетъ. Поэтому мы говоримъ, что у всѣхъ человѣчествъ, какъ и у насъ, абсолютныя истины являются врожденнымъ основаніемъ дѣятельности духа.
Въ отношеніи происхожденія абсолютныхъ истинъ мы послѣдуемъ примѣру философовъ-эклектиковъ; мы утверждаемъ, что эти истины могутъ существовать въ нашемъ духѣ или существовать совершенно самостоятельно; мы утверждаемъ: что нашъ духъ познаетъ абсолютную истину, но не создаетъ ея; что матеріальныя существа способны познавать абсолютную истину, но не объяснять ее; что истина не существуетъ абстрактно, сама по себѣ, но что она въ Богѣ, въ принципѣ всѣхъ принциповъ. Высшее существо связало ею всѣхъ духовъ съ собою; всѣ разумныя существа имѣютъ назначеніе подняться до познанія абсолютныхъ истинъ. И эти существа носятъ въ себѣ всѣ данныя и понятія, необходимыя для ихъ развитія и для этого познаванія.
Если мы говоримъ, что общіе принципы истины насаждены въ нашихъ душахъ Самимъ Богомъ, что они составляютъ основу нашего знанія, то мы этимъ нисколько не хотимъ сказать, что всѣ люди знаютъ эти истины въ одинаковой степени, и что всюду на нихъ воздвигнуты тѣ зданія, которыя на нихъ воздвигли мы, обитатели земли. Мы далеки отъ этой мысли; напротивъ того, мы вынуждены высказать предположеніе, что знанія человѣчествъ находятся на различной, болѣе или менѣе высокой ступени развитія, въ зависимости отъ того положенія, которое данное человѣчество занимаетъ въ области духовной жизни. Изъ однихъ и тѣхъ же принциповъ можно вывести различныя заключенія, какъ справедливыя, такъ и ошибочпыя. Если мы, напримѣръ, отъ простѣйшихъ ариѳметическихъ правилъ, отъ формулы Пиѳагора и таблицы умноженія постепенно дошли до диференціальнаго исчисленія и интеграловъ, или отъ основъ геометрическихъ понятій, отъ Эвклида дошли до тригонометріи, то этимъ еще не сказано, что на всѣхъ мірахъ вселенной, на которыхъ вообще извѣстна математика, достигнуты тѣ же результаты. У насъ нѣтъ никакихъ доказательствъ того, что извѣстными намъ способами вычисленія вообще ограничиваются методы, примѣнимые въ области этой науки, и что путь, по которому идемъ мы, единственный путь, вообще существующій въ этой области. Если справедливо, что Паскаль и другіе изслѣдователи самостоятельно открыли геометрическія формулы, которыя зналъ уже Эвклидъ, то нѣтъ рѣшительно ничего невозможнаго въ томъ, что на другихъ мірахъ существуетъ точно такая же математика, какая существуетъ у насъ. Возможно, что на нѣкоторыхъ мірахъ люди пока еще дошли до простѣйшихъ понятій о величинѣ, въ то время какъ на
