— Кто это? повторилъ я, и пошелъ прямо на заграждавшаго мнѣ дорогу.
Оказалось, что это могильный крестъ съ тремя значительными закругленіями на концахъ.
Обошедши церковь, я взобрался при сильномъ лунномъ освѣщеніи на нары и начерталъ мѣломъ собачью морду съ рогами, съ когтями на рукахъ и крючковатымъ собачьимъ хвостомъ. Дѣло было сдѣлано, я спрыгнулъ съ наръ и пустился въ обратный путь.
— Не былъ, не былъ! раздались возгласы ожидавшихъ меня товарищей.
Но на другой день оба еще до кофею убѣдились воочію въ проигрышѣ своего пари, котораго — увы! я такъ и не получилъ.
Когда переходъ нашъ изъ Стецовки въ Красноселье былъ уже рѣшенъ, Бржесскій при свиданіи сказалъ мнѣ:
— Тамъ вы будете въ недалекомъ сосѣдствѣ отъ Михаила Ильича Петковича, женатаго на моей родной сестрѣ, Елизаветѣ Ѳеодоровнѣ. Они очень милые и радушные люди, и будутъ сердечно вамъ рады.
Желая хоть сколько нибудь избѣжать однообразія нашего затворничества, я на своей вѣрной парѣ, распросивши дорогу, отправился въ Ѳедоровку. Среди новороссійскихъ степей, 15-ти верстное разстояніе считалось небольшимъ. Въ сухое время дорога разнообразилась переѣздомъ версты въ 4 черезъ казенное чернолѣсье, врывавшееся изъ Кіевской губерніи длиннымъ отрогомъ въ Херсонскую степь. По выѣздѣ изъ просѣки, проѣзжій натыкался на хуторъ, носившій на-
