нены, и болѣзнь нерѣдко не уступала лѣченію и кончалась мучительною смертью, а весьма часто и гангренознымъ пораженіемъ членовъ, преимущественно ногъ, которыя приходилось отрѣзать, какъ на полѣ сраженія. Кушанья по возможности приправлялись хрѣномъ и уксусомъ, и край по Высочайшей волѣ былъ буквально заваленъ привозными черезъ Одессу лимонами. Не забуду удручающей сцены, которой я былъ свидѣтелемъ въ нашемъ госпиталѣ.
Врачи заподозрили красавца солдатика брюнета, выздоровѣвшаго отъ цынги и державшаго правую ногу согнутою въ колѣнѣ, въ притворствѣ, ради полученія отставки. Тогда хлороформъ только что пріобрѣлъ въ нашей медицинской практикѣ право гражданства. Госпитальные эскулапы рѣшили хлороформировать испытуемаго, который въ безсознательномъ состояніи не будетъ въ силахъ продолжать притворства. Съ какимъ страхомъ несчастный мальчикъ крестился, молился въ предчувствіи пытки. Ничего не помогло. Минуты черезъ три онъ впалъ въ полное безсознаніе и позволялъ фельдшерамъ разбрасывать его руки на подобіе мертвыхъ членовъ.
— Давай бинтовъ! крикнули доктора: выпрямляй кривую ногу и притягивай ее бинтами къ желѣзной кровати. Но при полной податливости лѣвой ноги, правая продолжала упорно хранить сгибъ колѣна подъ прямымъ угломъ.
— Какое притворство, вошедшее въ привычку и сохраняемое даже въ безсознательномъ состояніи! восклицали врачи: нечего на него глядѣть: разгибай ногу насильно и притягивай къ кровати.
Вмѣстѣ съ симъ два фельдшера наступили колѣнями выше и ниже колѣна, въ то время какъ два другихъ притягивали расправляемое колѣно къ пруту кровати.
— Ну, теперь надо его привести въ чувство: брызгай ему въ лицо холодной водой.
За вторымъ вспрыскиваніемъ въ палатѣ раздался такой мучительный вопль, что и мудрые эскулапы закричали фельдшерамъ: развязывай!
Послѣ этого больная нога согнулась еще болѣе прежняго. Это однако не помѣшало врачамъ придти къ заключенію, что
