— Да вѣдь вчера, когда я шелъ въ госпиталь, онъ въ ризѣ провожалъ покойника.
— Точно такъ, а сегодня и самого понесли. Холерныхъ то долго не держатъ.
Однажды придя домой, я засталъ слугу и кучера больными холерой, такъ что ни тотъ, ни другой встать не могли, и мои караковыя стояли безъ корма и безъ пойла.
Колодезь былъ на сосѣднемъ дворѣ, и отвязавши лошадей я съ желѣзнымъ ведромъ въ рукахъ отправился на водопой, а затѣмъ набравши сѣна заложилъ его голоднымъ конямъ, а тревожить больныхъ разыскиваніемъ овсянаго куля не захотѣлъ.
Такъ какъ въ поселенныхъ полкахъ у насъ было принято, что эскадронные командиры даютъ своимъ офицерамъ фуражъ не только на верховыхъ, но и на упряжныхъ лошадей, то по окончаніи дежурства я тотчасъ отправился въ селеніе Стецовку, въ третій эскадронъ, въ который былъ зачисленъ. Своеобразный проказникъ, охохлачившійся ирландецъ Оконоръ принялъ меня, дружелюбно подхихикивая. И такъ какъ въ то время мы оба были холостые, то безотлагательно повели общее хозяйство. Онъ же познакомилъ меня съ весьма оригинальнымъ субъектомъ, не служащимъ дворяниномъ, старшимъ братомъ двухъ нашихъ Безрадецкихъ.
Перевалившій за 50 лѣтъ Иванъ Безрадецкій остался недорослемъ поневолѣ, такъ какъ въ двухъ-лѣтнемъ возрастѣ ослѣпъ отъ оспы, глубокіе слѣды которой сохранилъ на лицѣ до старости. Это не мѣшало ему плыть по жизненнымъ волнамъ съ полнымъ воодушевленіемъ и отвагою, которымъ могъ бы позавидовать иной зрячій.
Небольшое нераздѣленное имѣніе Безрадецкихъ, въ которомъ жилъ слѣпой, не могло приносить значительныхъ доходовъ, но Иванъ лично для себя держалъ грамотнаго мальчика Ѳедюшку, который, сидя съ нимъ рядомъ въ бричкѣ, сопровождалъ его во всѣхъ поѣздкахъ въ гости, а дома усердно читалъ ему вслухъ все, начиная съ библіи и чети-миней до литературныхъ журналовъ, которыми слѣпой пользовался изъ нашей полковой библіотеки при посредствѣ знакомыхъ офи-
