За послѣднюю зиму моего пребыванія въ Елизаветградѣ въ полку случилось, между прочимъ, слѣдующее.
Давно наши записные охотники, съ Крюднеромъ во главѣ, познакомились съ молодымъ сосѣднимъ помѣщикомъ Вуичемъ, вышедшимъ изъ Кіевскаго университета, для того чтобы въ имѣніи богатой своей матери, по сосѣдству съ Каширинской Тясьминкой, предаться любимой охотѣ. Мать, обожавшая единственнаго сына, давала ему полную свободу и средства держать гончихъ и борзыхъ и угощать пріятелей охотниковъ хорошими ужинами съ обильными возліяніями. Мы помнимъ, какъ влюбленный въ Левтика Крюднеръ плакалъ ночью подъ дождемъ въ нетычанкѣ. Это не мѣшало ему ясно понимать, что по неимѣнію ничего, кромѣ жалованья, онъ не могъ сдѣлать дѣвушкѣ формальнаго предложенія. Давно уже бѣдный Николай Каширинъ скончался отъ чахотки. И игривый Крюднеръ, желая въ свою очередь подтрунить надъ Рапомъ, сталъ прибавлять къ репертуару своихъ игривыхъ пѣсенъ новую:
Тили, тили тѣсто,
Левтикъ нёвѣста;
Тили, тили шокъ,
Рапъ женишокъ.
Желая замужствомъ любимицы семьи хотя бы отчасти отплатить за радушное гостепріимство, Крюднеръ ввелъ въ домъ Кашириныхъ молодаго Вуича. И неудивительно, что полумальчикъ Вуичъ увлекся прелестнымъ Левтикомъ. Ловкая полька Каширина рада была выдать дочь за богатаго человѣка, сдѣлавшаго въ скорости формальное предложеніе. Но самъ Каширинъ, узнавъ, что мать Вуича наотрѣзъ отказала сыну въ разрѣшеніи на бракъ, пришелъ въ негодованіе и запретилъ домашнимъ даже вспоминать о молодомъ человѣкѣ, которому отказалъ отъ дому.
Не добившись уступокъ отъ матери, Вуичъ, навѣщая полковыхъ пріятелей, горько жаловался на судьбу. Увѣренная въ согласіи Кашириной, молодежь рѣшилась помочь тоскующему пріятелю. Разыскали въ окрестности податливаго священника, и зимнею ночью, съ содѣйствіемъ матери невѣсты, двойная рама барышниной спальни была выставлена,
