Черезъ полчаса коляска снова проѣхала отъ крыльца за ворота.
Хотя обычный сезонъ баловъ въ Александріи начинался позднею осенью, но бывали балы и лѣтомъ. Кѣмъ и какъ это рѣшалось, я никогда не любопытствовалъ знать. Бржесскіе обыкновенно одѣвались на балъ дома и въ каретѣ доѣзжали за 7 верстъ до Александрійскаго собранія. Однажды наканунѣ объявленнаго бала мы мирно ужинали въ залѣ, когда казачекъ подалъ мнѣ конвертъ съ казенной печатью. Сердце мое болѣзненно сжалось, и не безъ основанія. Сорвавъ печать, я прочелъ: „по приказанію командира полка, полковая канцелярія покорнѣйше проситъ ваше бл—діе немедля прибыть въ штабъ“.
— Что же вы намѣрены дѣлать? спросили мои хозяева.
— Въ пять часовъ утра сѣсть въ мою нетычанку и катить за 60 верстъ въ полкъ.
— Да что же за экстра такая? Нельзя ли обождать одинъ день?
— Я не позволяю себѣ ни малѣйшихъ уклоненій отъ службы и долженъ ѣхать.
— Ну идите спать въ кабинета Ал. Ѳед., а къ пяти чачамъ кофей будетъ ожидать васъ.
Утро было свѣжее, и въ половинѣ 12-го я уже былъ въ Крыловѣ на своей квартирѣ. А пока кучеръ водилъ лошадей, я отправился къ Небольсину.
— Какой вы, Ник. Ив., злой человѣкъ, сказалъ я адъютанту: вѣдь сегодня въ Александріи балъ; ну что бы вамъ съ вашей бумагой обождать до завтрашняго дня!
— Вольно же было вамъ такъ торопиться, отвѣчалъ сдержанный Коко.
— Такъ стало быть можно до завтра уѣхать?
— Конечно можно.
Вернувшись домой, я напрасно разсылалъ слугу во всѣ стороны, чтобы раздобыться лошадьми за какую бы то ни было цѣну: офицеры разобрали все, на чемъ можно было доѣхать. Неужели я одинъ долженъ былъ понапрасну изнывать? Развѣ нельзя до четырехъ часовъ покормить лошадокъ и затѣмъ обратно пуститься къ Бржесскимъ и съ ними доѣхать
