сталъ накрапывать. „Юнкеръ Фетъ! крикнулъ Ростишевскій: — извольте встать передъ взводъ“. Снявши по формѣ фуражку и вытянувшись въ струнку, я воскликнулъ: „ваше бл—діе, я ничего въ этомъ ученіи командовать не могу, такъ какъ ничего не знаю и не понимаю!“ — „На службѣ нѣтъ отговорокъ, извольте встать передъ взводъ“. Въ смущеніи я не помню, подъѣхалъ ли начальникъ дивизіи и кто командовалъ первое построеніе. Къ счастію, дождикъ полилъ какъ изъ ведра, и кто то скомандовалъ: „домой!“ — причемъ я все таки успѣлъ доказать свое знаніе, очутившись со взводомъ не только въ другомъ эскадронѣ, но даже въ другомъ полку, что и нарочно весьма трудно исполнить.
Назначенъ былъ день для одного изъ громаднѣйшихъ царскихъ смотровъ.
Полная луна стояла въ 12 час. ночи надъ передней линіей нашихъ бараковъ, когда выпивъ обычный стаканъ кофею съ булкой, я въ полномъ вооруженіи прошелъ туда къ нашему эскадрону и, сѣвъ на своего коня, ожидалъ на ряду со всѣми пріѣзда начальника дивизіи. Добрѣйшій Ант. Ант. не замедлилъ показаться передъ фронтомъ и воспользовался случаемъ сказать поощрительную рѣчь, до какихъ онъ былъ большой охотникъ.
— Ну ребятки, теперь мы будемъ идти на страшный судъ. Какъ государь насъ найдетъ, такими мы и останемся, и всѣ наши труды пропадутъ. Поэтому, ребята, каждый изъ васъ долженъ помнить пословицу: „солдатъ долженъ землю на небо хватать“. Нѣтъ, громко поправилъ онъ себя, — это будетъ не такъ: „солдатъ долженъ звѣзды на землю хватать“. Нѣтъ, и это не такъ, и не помню добился ли наконецъ Ант. Ант. того, что долженъ дѣлать солдатъ.
Намъ пришлось идти въ степи, верстъ за 6 за городъ въ противоположномъ отъ нашего лагеря направленіи. Конечно, подвигаясь медленно, мы пришли на мѣсто не раньше четырехъ часовъ утра, а смотръ назначенъ былъ въ 6 часовъ. Тутъ появились копытныя и всякаго другаго рода щетки, и конечно, употреблены были всевозможныя средства представиться государю въ самомъ блестящемъ видѣ.
Заключенный въ тѣсныя рамки нижняго чина, лишеннаго
