стеръ богемецъ Пейрекъ напишетъ музыку для вокальнаго хора кантонистовъ.
Въ бараки пришлось возвращаться вечеркомъ и не такъ мучительно озабоченными донести свою окопировку въ безукоризненномъ видѣ.
Изъ полковой канцеляріи на другой день увѣдомили меня о полученіи заказнаго письма на мое имя со вложеніемъ пяти тысячнаго документа. Слухъ этотъ обошелъ всѣхъ карточныхъ игроковъ, и одинъ изъ самыхъ задорнѣйшихъ, князь Кудашевъ спросилъ меня, неужели эта сумма представляетъ мой доходъ, а не основной капиталъ?
Это дѣйствительно былъ вексель на мое имя, которымъ отецъ вздумалъ навсегда обезпечить получаемыхъ мною изъ дому 300 р.
Игроки успокоились, но мнѣ слѣдовало, заручившись удостовѣреніемъ изъ полковой канцеляріи, отправиться лично въ Елизаветградъ на почту, и любезный эскадронный командиръ Ростишевскій приказалъ осѣдлать параднымъ вьюкомъ лошадь изъ втораго взвода, и самъ я долженъ былъ отправляться на почту въ полной парадной формѣ, за исключеніемъ кирасъ. Если я еще не умѣлъ тонко проѣхать на собственно подготовленной лошади, то освоился уже съ верховой ѣздой настолько, что не думалъ о безпокойствѣ и непрестанномъ ржаніи лошади, которая, очутившись въ полѣ совершенно одинокой, пришла въ сильное волненіе. Почтовый домъ, принадлежавшій чуть ли не самому почтмейстеру Громекѣ, отцу знакомаго мнѣ адъютанта, имѣлъ съ обѣихъ сторонъ ворота. Разспросивъ кого то о почтовомъ домѣ, я повернулъ въ первыя ворота и въѣхалъ на довольно просторный дворъ. На дворѣ не оказалось никого, кого бы я могъ разспросить о подробностяхъ, а потому, слѣзши съ лошади, я подвелъ ее къ столбамъ какихъ то амбаровъ и старался привязать закинутыми напередъ поводками, оставя мундштучные поводья на лукѣ. Въ это время съ открытой веранды, окружавшей, домъ со двора, я услыхалъ женскій голосъ, исходивший, какъ я убѣдился, изъ устъ брюнетки, среднихъ лѣтъ, одѣтой въ полосатое шелковое платье: „солдатъ, солдатъ, здѣсь нельзя привязывать лошадь“.
