корпусному командиру поблагодарить за неоднократно выраженное ко мнѣ вниманіе. Слѣдуетъ принять въ разсчетъ, что для подобной явки въ невыносимый зной необходимо пройти двѣ версты въ толстыхъ, подбитыхъ кожей, рейтузахъ, въ бѣломъ колетѣ изъ солдатскаго сукна, въ перчаткахъ съ каляными раструбами, съ 8-ми фунтовымъ палашомъ у бедра и 10-ти фунтовой мѣдной каской на головѣ. Во всемъ этомъ надо стараться пройти, не запыливъ безукоризненно бѣлаго мундира. Какъ бы то ни было, добравшись до помѣщенія знакомыхъ мнѣ трехъ сыновей Сакена, я по возможности оправился и просилъ ихъ доложить отцу о моемъ приходѣ. Желая сохранить заслуженное у корпуснаго командира мнѣніе обо мнѣ, какъ о служакѣ, я, войдя въ залу со столомъ, накрытымъ на множество кувертовъ, вытянулся у притолки по всѣмъ правиламъ выправки, подаваясь на носки до крайней возможности. Говорившій большею частію полушепотомъ Дм. Ероф., оставивши въ гостиной многочисленныхъ генераловъ, прибывшихъ передъ пріѣздомъ государя, что то проворчалъ; а я, догадавшись, что онъ сказалъ: „здравствуйте, Фетъ“, правильно отчеканить: „здравія желаю ваше в—пр—о“.
— Тишину, вполголоса буркнулъ генералъ.
Не смѣя переспросить, что ему угодно, я пустился въ догадки: кажется, подумалъ я, я едва дышу, и нѣмъ, какъ рыба, а онъ требуетъ какую то тишину. Пристально и почтительно глядя ему въ глаза, я еще болѣе подался на носки.
— Вышину, сказалъ генералъ и повернулся лицомъ къ гостиной.
Рискуя повалиться впередъ, я еще разъ надвинулъ корпусъ на носки, и тогда только разслушалъ слова: „vous resterez chez nous“.
Никогда не забуду я этого обѣда между корпусными командирами съ несгибающейся кожей, съ лядункой, цѣпляющейся за стулъ, и съ палашомъ, прицѣпленнымъ по пѣшему и не дающимъ возможности усѣсться. Не взирая на множество гостей, за кофеемъ Дм. Ер. нашелъ время попросить меня написать стихи для торжественнаго гимна, на которые искренно любимый имъ талантливый корпусный капельмей-
