Захотѣлось мнѣ повидаться съ Борисовымъ, и у насъ изъ Крылова въ Кременчугъ лѣтомъ было самое дешевое и пріятное сообщеніе по Тясьмину и по Днѣпру.
Стоило только улучить минуту отправленія рыбачьей лодки въ Кременчугъ, и за двугривенный можно было подъ парусомъ совершить одинъ изъ тѣхъ переѣздовъ, которые я описалъ въ стихотвореніи „Днѣпръ въ половодье“.
Въ Кременчугѣ я нашелъ Борисова благодушествующимъ среди караульныхъ офицеровъ всѣхъ полковъ. Онъ открылъ какое-то необыкновенное бессарабское вино, которымъ угощалъ навѣщавшихъ его товарищей.
— Ты куда же отсюда? спросилъ меня Борисовъ.
— Да пробираюсь къ Бржесскимъ въ Березовку. Отсюда большой дорогой кажется 30 верстъ, и придется взять почтовыхъ.
— Возьми ты, братецъ мой, лучше мою тройку сѣрыхъ; на ней Краснобаевъ тебя въ два часа сомчитъ, тамъ переночуетъ, а завтра утромъ будетъ назадъ.
Сказано — сдѣлано. Продернувши длинный поводъ въ кольцо колокольчика, Михайла заставилъ послѣдній замолчать, обмотавъ поводъ вокругъ расписной дуги Весельчака. Я усѣлся на заднемъ переплетѣ телѣги, тогда какъ Михайла занялъ мѣсто кучера на переднемъ. Въ инспекторскомъ штабѣ даже курьеры подвязывали колокольчики.
Рысцой помаленьку выбрались мы изъ Кременчуга и переѣхали Днѣпръ по плашкоутному мосту, въ цѣлую версту длиною. Вотъ проѣхали песчаный Крюковъ и выбираемся изъ него между огородами по дорогѣ, на которой разливы мѣстами оставили свѣтлыя и глубокія лужи, широко перерѣзавшія путь. Когда Весельчакъ вошелъ въ одну изъ нихъ по
