молодые на другой же день въ подаренной имъ отцомъ коляскѣ съ четверкою лошадей, кучеромъ и горничной отправились на своихъ въ Кіевъ, куда прибыли только на десятый день.
Несмотря на смертельныя муки, мать изъ своего мрачнаго заточенія заботилась о приданомъ Лины до мельчайшихъ подробностей. Съ отъѣздомъ молодыхъ въ цѣломъ семействѣ внезапно почувствовалась томительная пустота. Я большую часть времени проводилъ наединѣ въ банѣ, служившей мнѣ помѣщеніемъ.
Однажды, когда послѣ долгаго чтенія на сонъ грядущій, я только что заснулъ передъ утреннимъ свѣтомъ, меня разбудилъ голосъ горничной, воскликнувшей: „Аѳ. Аѳ., пожалуйте поскорѣе во флигель, мамаша кончается“.
Не прошло и двухъ минутъ, какъ, надѣвъ сапоги и халатъ, я уже тихонько отворялъ дверь въ спальню матери. Богъ избавилъ меня отъ присутствія при ея агоніи; она уже лежала на кровати съ яснымъ и мирнымъ лицомъ, прижимая къ груди большой серебряный крестъ. Черезъ нѣсколько времени и остальные члены семейства, начиная съ отца, окружили ея одръ. Усопшая и на третій день въ гробу сохранила свое просвѣтленное выраженіе, такъ что несловоохотливый отецъ по окончаніи панихиды сказалъ мнѣ: „я никогда не видалъ болѣе прекраснаго покойника“.
Отпуская покойницу за 30 верстъ въ родовое село Клейменово, отецъ поклонился ей въ землю и сказалъ: „скоро и я къ тебѣ буду“. Тѣмъ не менѣе онъ прожилъ еще 11 лѣтъ.
