— Ну что Чистяковъ, какъ тебѣ понравился романъ? спросилъ Григорьевъ возвращавшаго книжку.
— Надо ѣхать въ Пятигорскъ, отвѣчалъ послѣдній, — тамъ бываютъ замѣчательныя приключенія.
Къ упоенію Байрономъ и Лермотовымъ присоединилось страшное увлеченіе стихами Гейне.
Въ домѣ у Григорьевыхъ появлялись по временамъ новые посѣтители, и именно родной братъ Ал. Ив. Григорьева, капитанъ съ мундиромъ въ отставкѣ, Николай Ив. Женатъ онъ былъ на весьма миловидной дѣвицѣ Каблуковой, далеко превосходившей его образованіемъ и воспитаніемъ. За нею онъ получилъ порядочное приданое, на которое они купили прекрасное имѣніе Обухово съ домомъ и усадьбой въ 50 верстахъ отъ Москвы по Верейской дорогѣ. У самого же Николая Ивановича ни состоянія, ни воспитанія не было, хотя онъ, устроившись на одну зиму съ женою и двумя дѣтьми въ Москвѣ, любилъ пообѣдать и поиграть въ карты въ дворянскомъ клубѣ, развязно говорить о жениныхъ родственникахъ и казаться человѣкомъ свѣтскимъ, не стѣсненнымъ въ средствахъ. Разсказывая клубные анекдоты, онъ пускалъ дымъ сквозь нависшіе рыжеватые усы и прихихикивая притоптывалъ впередъ правою ногою для большей развязности. Всходя къ намъ наверхъ, онъ постоянно издѣвался надъ монашескимъ житьемъ Аполлона, называлъ его Гегелемъ и говорилъ: „нѣтъ, я не во вкусѣ этого“. (Вмѣсто: „это не въ моемъ вкусѣ“). Наша старуха Григорьева не долюбливала сильно Николая Ивановича, вопервыхъ, за деньги, которыя во время военной его службы передавалъ ему Ал. Ив., а вовторыхъ изъ-за красивой и молодой невѣстки. Поэтому она полагала всевозможныя препятствія сближению Аполлона съ дядей и теткой. Зато я нисколько не отказывался отъ ихъ любезнаго расположенія. Собираясь на недѣлю въ свое имѣніе, они уговорили меня проѣхаться съ ними, обѣщая, что я найду тамъ выѣзженную верховую лошадь, ружье и лягавую собаку. Перспектива была дѣйствительно соблазнительна, и я прожилъ съ недѣлю у нихъ въ деревнѣ, отправляясь ежедневно на ближайшее болото, въ которомъ, не взирая на заморозки, находилъ и приносилъ домой гаршнеповъ. Однажды, прова-
