чало которой напечатано въ январьской книжкѣ Современника. Сегодня большой обѣдъ въ Англ. клубѣ, празднуется день его основанія. Въ этотъ день приглашается, обыкновенно, весь дипломатическій корпусъ, будетъ кн. Горчаковъ; будутъ рѣчи. Вчера сказывалъ мнѣ старшина, что за одну уху заплатили 1,200 рублей. Съ членовъ берутъ только по 3 рубля за обѣдъ съ виномъ, а вина все заграничной разливки, и шампанскаго вволю и вечеромъ ponche-royal. Клубу обойдется это угощеніе въ шесть тысячъ. Ponche-royal будетъ всенародно возженъ въ залѣ. Всѣ будутъ въ мундирахъ и фракахъ.
„Весна идетъ на всѣхъ парусахъ, дни стоятъ восхитительные. Легкая свѣжесть воздуха, безоблачное небо, и въ Степановкѣ, думаю, все это еще лучше, только, къ сожалѣнію, нѣтъ такихъ великолѣпныхъ тротуаровъ и газоваго освѣщенія. Пишешь ли ты „Изъ деревни?“ Вчера я слышалъ похвалы, и какія! — этимъ статьямъ отъ людей, не подозрѣвающихъ, что я тебя знаю. Это было у Бера, сенатора. Пожалуйста подготовь къ моему пріѣзду, чтобы можно было прочесть. Да какую это статью началъ ты для „Библіотеки для чтенія?“. Получилъ двѣ книжки Русск. Вѣстника, но твоей статьи „Къ Пизонамъ“ тамъ нѣтъ. Теперь всѣ мысли мои устремлены на отъѣздъ изъ Петербурга, a Дмитрій захворалъ ревматизмомъ въ мышцахъ спины, да такъ захворалъ, что едва можетъ ходить. Сережа велѣлъ лѣчить его электричествомъ, и уже отъ одного раза стало легче. Сегодня пошелъ онъ на второй электрическій сеансъ. Дай Богъ, чтобы онъ къ отъѣзду выздоровѣлъ. Гербель пріѣзжалъ ко мнѣ узнать о твоемъ адресѣ: онъ будетъ писать тебѣ насчетъ твоего позволенія включить твой переводъ „Антоній и Клеопатра“ — въ изданіе Шекспира, и какія будутъ твои условія. Муза все еще продолжаетъ быть благосклонною къ божественному старцу Тютчеву, — его стихотвореніе во 2-й книжкѣ Русск. Вѣстн. прелестно. Обнимаю васъ отъ всего сердца.
