какъ я располагаю: тотчасъ послѣ Святой недѣли, — нынче Свѣтлое Воскресеніе будетъ 7 апрѣля, — слѣдовательно, Свѣтлая недѣля кончится 14 апрѣля, — я отправляюсь въ Москву, остановлюсь у Мити и проживу дней около десяти или побольше. А къ первому числу мая направлюсь къ вамъ, — вопервыхъ, потому, чтобы подышать весеннимъ воздухомъ, а вовторыхъ, чтобы пожить съ вами подолѣе, ибо въ августѣ я намѣреваюсь съѣздить заграницу, и потому долженъ буду оставить Степановку еще въ іюлѣ. Но объ этомъ мы обстоятельно посудимъ и переговоримъ. — Если что забудете купить для Степановки, то напишите сюда, — повѣрьте, я человѣкъ аккуратный и все выполню.
Приходилось, воспользовавшись послѣднимъ зимнимъ путемъ по шоссе, пробираться въ Степановку. Здѣсь я нашелъ одно изъ величайшихъ хозяйственныхъ бѣдствій, о которомъ въ свое время, помнится, писалъ въ своихъ письмахъ изъ деревни. Прикащикъ въ мое отсутствіе натрудилъ весьма добраго и стараго, рыжаго мерина, у котораго съ натуги показался сапъ, на который не было обращено до нашего пріѣзда должнаго вниманія. Я засталъ больную лошадь расхаживающею на конномъ дворѣ среди другихъ; и всѣ усилія мои къ разведенію лошадей разомъ лопнули самымъ горестнымъ образомъ. Не взирая на нежеланіе оскорблять повара Михайлу, я вынужденъ былъ отказать брату его Ѳедору, занимавшему у насъ мѣсто прикащика. Василій Петровичъ прозывалъ это событіе землетрясеніемъ. Между тѣмъ онъ писалъ:
„Получилъ отъ васъ письмо и спѣшу благодарить за него. Слава Богу, вы уже вошли въ нормальную колею, и время пошло для васъ своимъ мирнымъ движеніемъ. Здѣсь, напротивъ, оно идетъ большею частію лихорадочно. Хотя смѣшно мнѣ, находящемуся внѣ его коловорота и политическаго, и
