васъ, кланяюсь вашей женѣ. Напишите же пожалуйста, когда навѣрное вы будете у насъ. Мы хотимъ васъ помѣстить получше, чтобы вы подольше у насъ погостили. Не говорите: „ничего не нужно“ и т. п. — вы лишите насъ огромнаго удовольствія, на которое мы съ осени разсчитывали, — подольше побыть съ вами. У насъ теперь гости: сестра съ дочерьми, на праздникъ пріѣдутъ Д—ы и Феты, и всѣмъ будетъ хорошо, ежели вы напишите навѣрное.
Тѣмъ временемъ Дмитрій Петровичъ Боткинъ, окончательно устроившійся въ своемъ домѣ у Покровскихъ воротъ, не переставалъ самымъ радушнымъ образомъ подзывать насъ на зиму къ себѣ, и, конечно, домъ такихъ беззавѣтно дружественныхъ людей представлялъ намъ московскую жизнь въ еще болѣе пріятномъ свѣтѣ. Не успѣла зима запорошить снѣжкомъ травки большой грунтовой дороги, какъ мы, по примѣру прошлыхъ лѣтъ, нагрузили свою кибитку и весело тронулись въ путь до Новоселокъ, но были наказаны за свое нетерпѣніе. По травкѣ доѣхать было можно, но по морозному шоссе нечего было и думать ѣхать до новаго снѣга. Въ томительномъ ожиданіи послѣдняго, мы просидѣли въ Новоселкахъ три недѣли. Наконецъ, проснувшись утромъ, мы увидали свѣжій и глубокій снѣгъ. Конечно, въ тотъ же день мы уже обѣдали и ночевали въ Тургеневскомъ Спасскомъ. Добродушнаго старика Ник. Ник. я засталъ въ неописанномъ волненіи.
— Сокрушаетъ меня Иванъ, восклицалъ онъ; все толкуетъ, что мало доходу, а вы сами теперь знаете, какіе въ настоящее время доходы съ трехрублевою рожью и вольнонаемнымъ хозяйствомъ, на которое необходимо истратить значительный капиталъ, чтобы пустить его въ ходъ. Половина нашей земли въ Калужскихъ оброчныхъ имѣніяхъ, приносящихъ самыя скудныя лепты. Я пишу ему — „пріѣзжай, огляди самъ все и просмотри экономическія книги“, а онъ объ этомъ и слышать не хочетъ, а въ каждомъ письмѣ ноетъ, что мало доходу. Вы лучше его знаете наше Спасское хозяйство, въ которомъ не было ни кола, ни двора, а теперь полная чаша. А вѣдь это даромъ не дѣлается. Могъ ли я когда либо подумать, про-
