шелъ? A затѣмъ помните ли, какъ вонъ тотъ вашъ столикъ изъ своего угла пошелъ, пошелъ и взлѣзъ на этотъ диванъ?
— А не попробовать ли намъ сейчасъ спросить столикъ? сказалъ графъ. — У графини такъ много магнетизма.
Столоверченіе было уже давно въ ходу, и, конечно, мнѣ шутя приходилось принимать въ немъ участіе. Но никогда еще серьезные люди въ моемъ присутствіи не относились такъ серьезно къ этому дѣлу. Мы усѣлись за раскрытый ломберный столъ въ такомъ порядкѣ: графъ съ одной стороны стола противъ меня, по лѣвую его руку графиня и Жемчужниковъ, а напротивъ ихъ, по правую сторону графа, Боткинъ на диванѣ. Возбужденный любопытствомъ до крайности, я не выдержалъ и сказалъ: „пожалуйста будемте при опытѣ этомъ сохранять полную серьезность“. Говорилъ я это внутренно по адресу ближайшаго сосѣда своего Жемчужиикова, за которымъ я далъ себѣ слово внимательно наблюдать.
— Кого же вы считаете способнымъ къ несерьезности? спросила графиня и тѣмъ убѣдила меня въ неосновательности моего подозрѣнія.
Соприкасаясь мизинцами, мы составили на столѣ непрерывный кругъ изъ рукъ. Занавѣски на окнахъ были плотно задернуты, и комната совершенно ясно освѣщена. Минуты черезъ двѣ или три послѣ начала сеанса я ясно услыхалъ за занавѣсками оконъ легкій шорохъ, какъ будто производимый бѣготнею мышей по соломѣ. Конечно, я принялъ этотъ шумъ за галлюцинацію напряженнаго слуха, но затѣмъ почувствовалъ несомнѣнное дуновеніе изъ подъ стола въ мои свѣсившіяся съ краю ладони. Только что я хотѣлъ объ этомъ заявить, какъ сидѣвшій противъ меня графъ тихо воскликнулъ: „господа, вѣтерокъ, вѣтерокъ. Попробуй ты спросить, обратился онъ къ женѣ: они къ тебѣ расположены“. Графиня отрывисто ударила въ зеленое сукно стола, и въ ту же минуту послышался такой же ударъ навстрѣчу изъ подъ стола.
— Я ихъ попрошу, сказалъ графъ, пойти къ Аѳан. Аѳан., и онъ сказалъ: allez chez monsieur, — прибавя: они любятъ, чтобы ихъ просили по-французски. Спросите ихъ ямбомъ, продолжалъ онъ.
Я постучалъ и получилъ въ отвѣтъ усиленно звучные
