поближе сойтись съ нимъ, мнѣ особенно нужно по разнымъ дѣламъ видѣть его, кое о чемъ посовѣтовать и кое о чемъ попросить совѣта. Пожалуйста отвѣтьте поскорѣе и чтобы въ концѣ письма было указаніе, когда васъ встрѣчать на Козловкѣ.
Вмѣсто этихъ плановъ случилось слѣдующее. Братъ пріучилъ меня къ своимъ требованіямъ денегъ, на которыя имѣлъ безспорное право.
Однажды въ началѣ марта, взявши тысячу рублей, онъ объявилъ мнѣ, что ѣдетъ по своимъ дѣламъ въ Орелъ. Кучеръ, отвезшій его на станцію, передалъ, что Петръ Аѳан. сами будутъ писать; и дня черезъ два я получилъ письмо, въ которомъ братъ извинялся, что, не желая тревожить насъ своимъ отъѣздомъ, уѣхалъ не простясь въ славянскія земли.
Л. Толстой писалъ по возвращеніи изъ новокупленнаго Самарскаго имѣнія:
„Вотъ третій день, что мы пріѣхали благополучно, и я только что опомнился и спѣшу писать вамъ, дорогой Аѳан. Аѳанасьевичъ, и благодарить васъ за ваши два письма, которыя больше чѣмъ всегда были цѣнны въ нашей глуши. Надѣюсь, что здоровье ваше лучше. Это было замѣтно по второму вашему письму, и надѣюсь, что вы преувеличивали. Дайте мнѣ еще опомниться, тогда подумаю, какъ бы побывать у васъ. Вы же по старой, хорошей привычкѣ пожалуйста, какъ это вамъ ни трудно, — не проѣзжайте въ Москву не заѣхавъ. Урожай у насъ былъ средній, но цѣны на работу огромныя, такъ что въ концѣ только сойдутся концы. Я два мѣсяца не пачкалъ рукъ чернилами и сердца мыслями. Теперь же берусь за скучную, пошлую А. Каренину съ однимъ желаніемъ: поскорѣе опростать себѣ мѣсто — досугъ для другихъ занятій, но только не педагогическихъ, которыя люблю, но хочу бросить. Они слишкомъ много берутъ времени. Какъ о многомъ и многомъ хочется съ вами переговорить, но писать не умѣю. Надо пожить, какъ мы жили въ
