Что бѣдная Оля страдала золотухой, въ этомъ не могло быть ни малѣйшаго сомнѣнія, и что лучшимъ средствомъ противъ этой болѣзни являются Славянскія воды, — не менѣе несомнѣнно. Увѣренный, что никакой серьезный врачъ не въ состояніи сказать въ настоящемъ случаѣ чего-либо другаго, мы рѣшились отправить дѣвочку въ Славянское купанье; и во второй половинѣ мая жена моя повезла и устроила Олю у минеральнаго источника вмѣстѣ съ Надеждой Алекс., Региной и ихъ горничною. Устроившись по возможности съ дѣвочкой, я принялся за привезенныя ко мнѣ изъ Новоселокъ Шеншинскія и Борисовскія бумаги, хаосъ которыхъ необходимо было привести хоть въ какой либо порядокъ. Перебирая грамоты, данныя, завѣщанія и межевыя книги, я напалъ на связку бумагъ, исписанныхъ четко по нѣмецки. Оказалось, что это письма моего дѣда Беккера къ моей матери. Развертывая далѣе эту связку, я между прочимъ увидалъ на листѣ синей писчей бумаги слѣдующее предписаніе Орловской консисторіи мценскому протоіерею.
„Отставной штабсъ-ротмистръ Аѳанасій Шеншинъ, повѣнчанный въ лютеранской церкви заграницею съ женою своей Шарлотою, проситъ о вѣнчаніи его съ нею по православному обряду, почему консисторія предписываетъ вашему высокоблагословенію, наставивъ оную Шарлоту въ правилахъ православной церкви и совершивъ надъ нею міропомазаніе, обвѣнчать оную по православному обряду.“
11 сентября 1820 г.
Изумленные глаза мои мгновенно прозрѣли. Тяжелый камень мгновенно свалился съ моей груди; мнѣ не нужно стало ни въ чемъ обвинять моей матери: могла ли она, 18-ти лѣтняя вдова, обвѣнчанная съ человѣкомъ, роковымъ образомъ исторгавшимъ ее изъ дома ея отца, предполагать, что бракъ этотъ гдѣ бы то ни было окажется недѣйствительнымъ? А между тѣмъ, когда, не дожидаясь всѣхъ дальнѣйшихъ переходовъ присоединенія къ православію и новаго бракосочетанія, я соблаговолилъ родиться 23-го ноября, то хотя и записанъ былъ въ метрической книгѣ сыномъ Аѳ. Неоф. Шеншина,
