Лины къ признанію за мною фамиліи ея отца, дядя не переставалъ горячиться и спрашивать меня: „ wie kommst du zu dem Namen?“ (какъ пришелъ ты къ этому имени?)
Когда, провозившись болѣе мѣсяца съ адвокатомъ, я наконецъ подъѣхалъ изъ Штетина къ набережной петербургской таможни, то прежде еще наложенія трапа, стоя на палубѣ, увидалъ привѣтливо кивающую мнѣ голову Ив. П. Борисова, проживавшаго въ Питерѣ въ качествѣ офицера, готовящагося въ военную академію. Покуда всѣ пассажиры стремительно бросились на палубу, мы имѣли возможность въ опустѣвшей каютѣ перекинуться съ Борисовымъ нѣсколькими словами.
— Ну что? спросилъ я.
— Хорошаго мало, отвѣчалъ онъ: дядя твой скоропостижно скончался въ Пятигорскѣ, и сопровождавшая его дворня уже вернулась домой.
— А мои деньги? спросилъ я.
— Исчезли безъ слѣда.
Тѣмъ дѣло и кончилось. Нужно однако было что либо предпринимать послѣ свадьбы сестры Каролины Петровны. Тѣмъ временемъ Борисовъ, внезапно перешедши изъ артиллеріи въ кирасирскій Военнаго Ордена полкъ, сманилъ меня туда, и, признаюсь, я сердечно былъ радъ поступить въ новую среду на дальней сторонѣ, гдѣ бывшій Шеншинъ уже ни на минуту не сбивалъ съ толку несомнѣннаго иностранца Фета. Но и здѣсь, даже по принятіи мною русскаго подданства, измышленіе это было для меня неоднократнымъ источникомъ самыхъ тяжелыхъ минутъ. Такъ какъ я несомнѣнно родился въ Новоселкахъ, то, чтобы не набрасывать на нашу бѣдную мать ничѣмъ незаслуженной, неблагопріятной тѣни, я вынужденъ былъ прибѣгать ко лжи, давая подразумѣвать, что первый мужъ ея Фетъ вывезъ ее въ Россію, гдѣ и умеръ скоропостижно.
При всѣхъ приведенныхъ здѣсь данныхъ, я конечно не могъ дать никакого удовлетворительнаго объясненія Петрушѣ Борисову, потому уже, что въ теченіи 38-ми лѣтъ и самъ никакъ не могъ его отыскать; но съ этой невозможностью я тѣмъ не менѣе давно примирился.
