совъ подъ проливнымъ осеннимъ дождемъ, — не слѣдуетъ скорѣе приписать рутинѣ, чѣмъ христіанству. Можно ли считать внушенною христіанскимъ чувствомъ утреннюю прогулку по черноземнымъ дорожкамъ сада, еще влажнымъ отъ недавняго дождя, причемъ только что тщательно выглаженный и нагофрированный бѣлый капотъ какъ ни въ чемъ не бывало волочится по землѣ и долженъ быть по возвращеніи немедленно перемѣненъ на другой такой же. Мы бы не остановились на этихъ подробностяхъ, если бы послѣднія въ свое время не вынудили меня поступать такъ, а не иначе.
Конечно, изъ сердца исходятъ всякаго рода помышленія, но такъ какъ мнѣ постоянно приходилось имѣть дѣло не съ помышленіями, а съ вытекающими изъ нихъ дѣлами, то я вынужденъ сказать, что любовь г-жи Эвеніусъ принесла нашей бѣдной Олѣ вмѣсто пользы жестокій вредъ.
Передъ нами сидѣла золотушная дѣвочка, не могшая выносить вечерняго освѣщенія безъ помощи зеленаго зонтика надъ глазами. О какихъ либо успѣхахъ въ наукахъ не могло быть и рѣчи, такъ какъ дѣвочка ни на какомъ языкѣ не могла прочитать безъ ошибокъ ни одной строчки, и это, конечно, настолько же происходило отъ непривычки связывать буквы, насколько и отъ неумѣнія воспринимать ихъ смыслъ. При подобныхъ обстоятельствахъ я какъ-то инстинктивно чувствовалъ, что моя личная дѣятельность тутъ незамѣнима, и, попросивъ Надежду Алекс. насколько возможно не отягощать дѣвочку уроками, я всѣ усилія воспитанія сосредоточилъ на времени послѣ вечерняго чая, когда просилъ Олю ежедневно прочитывать мнѣ сначала не болѣе четырехъ строкъ самаго незатѣйливаго содержанія; и тутъ на первыхъ порахъ я поставилъ себѣ задачею не столько довести ее до правильнаго складыванія и произношенія словъ, сколько до отреченія отъ того самоувѣреннаго тона, съ которымъ она читала невозможныя слова.
Этотъ тонъ прямо говорилъ: „вы ждете отъ меня медленнаго чтенія, какое бываетъ у начинающихъ дѣтей, но я, какъ ученая дѣвица изъ знаменитаго пансіона, не стану затрудняться такими пустяками, а вы видите, какъ я могу
