всѣ его сочиненія и читалъ и читаю (прочелъ и Канта). И вѣрно ни одинъ студентъ въ свой курсъ не учился такъ много и столь многаго не узналъ, какъ я въ нынѣшнее лѣто. Не знаю, перемѣню ли я когда мнѣніе, но теперь я увѣренъ, что Шопенгауэръ геніальнѣйшій изъ людей. Вы говорили, что онъ такъ себѣ кое что писалъ о философскихъ предметахъ. Какъ кое что? Это весь міръ въ невѣроятно ясномъ и красивомъ отраженіи. Я началъ переводить его. Не возьметесь ли и вы за переводъ его? Мы бы издали вмѣстѣ. Читая его, мнѣ непостижимо, какимъ образомъ можетъ оставаться имя его неизвѣстнымъ? Объясненіе только одно, то самое, которое онъ такъ часто повторяетъ, что кромѣ идіотовъ на свѣтѣ почти никого нѣтъ. Жду васъ съ нетерпѣніемъ къ себѣ. Иногда душитъ неудовлетворенная потребность въ родственной натурѣ, какъ ваша, чтобы высказать все накопившееся.
„Уже написавъ это письмо, — рѣшилъ окончательно свою поѣздку въ Пензенскую губернію для осмотра имѣнія, которое я намѣреваюсь купить въ тамошней глуши. Я ѣду завтра 31-го и вернусь около 14-го. Васъ же жду къ себѣ и прошу вмѣстѣ съ женой къ ея именинамъ, т. е. пріѣхать 15-го и пробыть у насъ по крайней мѣрѣ дня три.
Тургеневъ писалъ изъ Бадена отъ 3 октября 1869 года.
„Никакой вашей „кульпы“[1] нѣтъ, дорогой Аѳан. Аѳан., а моя необдуманность. Не могъ же я въ самомъ дѣлѣ предполагать, что вамъ возможно будетъ въ нынѣшнемъ году оторваться отъ вашихъ мировыхъ дѣйствій — и очутиться здѣсь, на мирныхъ, но отдаленныхъ берегахъ! Но коли не въ нынѣшнемъ году, то уже въ будущемъ я наивѣрнѣйшимъ образомъ на васъ разсчитываю и уже мысленно рисую васъ то съ ружьемъ въ рукѣ, то просто бесѣдующаго о томъ, что Шекспиръ былъ глупецъ, и что, говоря словами Л. Н. Толстаго,
- ↑ Извиняясь въ неясности предшествующаго моего письма, я началъ свой отвѣтъ словами: «mea culpa» (моя вина).
