экстренное дворянское собраніе. Поэтому я никакъ не могу понять фразы послѣдняго его письма: „Какъ-то вы лишались вашего возлюбленнаго предводителя?“ Тогда какъ съ одинаковымъ правомъ онъ бы могъ сказать моего или, по крайней мѣрѣ, нашего.
Тургеневъ изъ Карлсруэ писалъ отъ 18 февраля 1869 г.:
«Въ отвѣтъ на возгласъ соловьиный
(Онъ устарѣлъ, но голосистъ!)
Шлетъ щуръ сѣдой съ полей чужбины
Хоть хриплый, но привѣтный свистъ.
Эхъ! плохи стали птицы обѣ
И ужь не поюнѣть имъ вновь!
Но движется у каждой въ зобѣ
Все то же сердце, та же кровь…
И знай: едва весна вернется
И заиграетъ жизнь въ лѣсахъ, —
Щуръ отряхнется, встрепенется
И въ гости къ соловью махъ-махъ!»
„Вотъ, вѣрите ли, любезнѣйшій Аѳ. Аѳ., ваше премилое стихотвореніе и меня расшевелило! Я очень радъ, что мы между собою совершили опять то, что въ 1866 году никакъ не удалось Баварской и Баденской арміи — eine Fühlung[1]. Весною, если никакого не встрѣтится препятствія, эта Fühlung непремѣнно превратится въ Zusammenkunft.
„Я воспользовался присланнымъ адресомъ и сегодня же написалъ письмо Василію Петровичу; да кстати уже двумъ другимъ калѣкамъ: Николаю Милютину да Александру Герцену; этотъ послѣдній больше всѣхъ искалѣченъ жизнью. Нѣтъ, рѣшительно, жизнь не шутитъ. И когда начинаетъ она щелкать, только держись! Всѣ старые грѣхи помянетъ, ни одного не пропуститъ! Перевалившись за 50 лѣтъ, человѣкъ живетъ какъ въ крѣпости, которую осаждаетъ смерть и непремѣнно возьметъ... Остается защищаться да и безъ вылазокъ.
„Нѣмецкую книгу, которую вы желаете имѣть, привезу
- ↑ Fühlung — осязаніе, нащупываніе
