явится произведеніе, которое невольно притягиваетъ къ себѣ всякаго, у кого есть сколько нибудь живое чувство. Человѣкъ развлеченъ и потерянъ въ этомъ общемъ, среди котораго онъ живетъ, а искусство индивидуализируетъ то, изъ чего состоитъ эта масса общаго, и за это люди любятъ искусство. Они любятъ его за то, что въ каждомъ предметѣ искусство умѣетъ открывать значеніе, организацію и красоту. И это равно относится и къ поэту, и къ архитектору. Но вотъ въ чемъ бѣда, что рѣдко родятся люди, которые способны такъ смотрѣть на предметы, любить ихъ для нихъ самихъ, а не по отношенію ихъ къ другимъ предметамъ. Этото и называется объективнымъ взглядомъ на вещи. Изъ боязни напустить тебѣ еще большаго туману, — я больше не стану говорить объ этомъ. Одно только скажу, что безъ труда не бываетъ наслажденія. Ничего человѣку не дается легко и сразу. Мнѣ по крайней мѣрѣ все дается съ трудомъ; да я думаю только то и прочно, что пріобрѣтено съ трудомъ.
„Прелестнѣйшее, впечатлѣніе сдѣлала на меня Вѣна, гдѣ я пробылъ шесть дней. Мягкіе нравы, элегантность жизни, старая укоренившаяся цивилизація, средневѣковой характеръ города, что-то умягченное, пріятное, чувственное, которое втягиваетъ въ себя и не даетъ думать ни о чемъ на свѣтѣ, кромѣ ѵіvere memento, — вотъ какое впечатлѣніе сдѣлала на меня Вѣна. Берлинъ выражаетъ только одну сторону Германіи: Берлинъ мастерская, дѣловая контора Германіи, — онъ смотритъ въ будущее, a Вѣна въ прошедшее и наслаждается своимъ нажитымъ добромъ, своею блестящей аристократіей.
„Отсюда я ѣду въ Виченцу посмотрѣть на постройки Палладіо; тамъ находится много дворцовъ и домовъ, построенныхъ имъ. Гармонія и сочетаніе размѣровъ, вотъ сущностью архитектурной красоты, но опять-таки всякая эпоха имѣетъ свои сочетанія размѣровъ и свою гармонію. Никто такъ не чувствовалъ и не воспроизводилъ красоту римскихъ зданій, какъ Палладіо. Но это не было однимъ подражаніемъ, тутъ чувствуется самобытная фантазія. Его зданія имѣютъ въ себѣ что-то чувстенное, роскошное, цвѣтущее, какая-то полнота и красота формъ женщины, только перешедшей тридцать лѣтъ. Только богатая и цвѣтущая Италія и именно Be-
