красныхъ стеклянныхъ шкафахъ выставлены были всѣ эти богатства не по содержанію, а по росту переплетовъ, и библіотека оказалась хоть куда. Такъ какъ со смертью старушки мнѣ ни разу не приходилось обѣдать у Горчанъ, то и не берусь судить о ихъ столѣ, но знаю, что всякаго рода вина, начиная съ шампанскаго, въ домѣ было вдоволь, и въ какое бы время дня вы ни явились въ кабинетъ Ник. Ник., дворецкій приносилъ на подносѣ стаканы и бутылку Редерера, причемъ хозяинъ говорилъ: „не прикажете-ли прохладиться?“ Не выѣзжая и не показываясь никуда, онъ и жена его весьма много тратили на свои костюмы, причемъ для послѣдней выписывались даже брилліанты; такое тщеславіе требовало общества, передъ которымъ можно было блеснуть роскошью. И вотъ, по временамъ въ доме затѣвались домашніе спектакли, для участія въ которыхъ приглашались артисты изъ орловскаго театральнаго персонажа, частію по пріязни, а частію и за деньги, причемъ зрителями изъ того же Орла являлись никому невѣдомыя личности и между прочимъ нѣмецъ Вейдеманъ, хвалившій за ужиномъ вина хозяина, что было неудивительно, такъ какъ онъ самъ былъ поставщикомъ его погреба. Въ первые годы по смерти матери, Ник. Ник. получалъ весьма порядочные доходы, тѣмъ болѣе что безъ церемоніи заставилъ полоумнаго Ивана Ник. уступить ему свою часть состояния. Идіотъ радовался своей эмансипаціи и говорилъ, что — „маменька уже не будетъ теперь заставлять меня читать ежедневно главу изъ евангелія, а братъ положилъ мнѣ пять рублей въ мѣсяцъ жалованья“. Тридцать тысячъ дохода, которыя получалъ Горчанъ, совершенно достаточны для человѣка, живущаго, подобно ему, и въ деревнѣ, и въ городѣ въ строгомь уединеніи. Но люди умѣютъ проживаться при всякихъ условіяхъ. При хорошихъ винахъ Вейдемана, барыня со скотнаго двора не удержалась и покатилась въ ежедневное пьянство; не отставалъ отъ нея и супругъ.
Однажды, ходя по хозяйству, Иванъ Александр. увидалъ, что наружная штукатурка деревяннаго дома въ одномъ мѣстѣ отъ стѣны отвалилась. Своею тростью съ желѣзнымъ наконечникомъ Остъ сталъ машинально вертѣть обнажившуюся стѣну; дерево легко подавалось, и палка, пролѣзая
