тилъ вниманія на то, откуда взялись эти дрова и въ какомъ порядкѣ они загораживали спускной дворъ. Между тѣмъ желая скрыть слѣды, воръ, скативши колеса въ овинъ и не находя ничего подъ руками, замѣтилъ колья, наставленные вдоль стѣнокъ входа, чтобы предохранить послѣдній отъ обваловъ земли. Колья эти показались отступающему назадъ вору самымъ подходящимъ матеріаломъ, и онъ сталъ ломать ихъ послѣдовательно вдоль лѣвой стѣны правой рукою, а вдоль правой — лѣвою, пригибая верхніе концы къ противоположной стѣнѣ и образуя такимъ образомъ крестообразную рогатку.
— Какъ же ты это такъ, обратился я къ самозванному вору, — рѣшился на чужой сторонѣ въ одиночку снимать столько колесъ?
— Виноватъ, г. судья! отвѣчалъ проходимецъ: ночь была свѣтлая, а я проходилъ мимо; колеса чудесныя, вотъ мнѣ и захотѣлось попользоваться.
— Да какъ-же ты не побоялся застучать? Вѣдь колесо-то снимешь, ось-то грохнетъ объ-земь!
— А тутъ я слежку нашелъ и дугу. Приподыму сначала ось, сниму колесо, да конецъ-то оси тихонько на травку и спущу; а тамъ другое, третье и четвертое также. Такъ-то сначала всѣ фуры на земь положилъ, а тамъ ужь и принялся катать колеса. Ночь-то большая!
— А фуры-то такъ на землѣ и оставилъ?
— А что-жь мнѣ? мнѣ на нихъ не ѣздить.
Вранье выходило очевидное. Воръ разсказывалъ о томъ, какъ онъ въ одиночку снялъ и укатилъ двадцать колесъ, хотя-бы и за полверсты, чего онъ за всю ночь въ одиночку исполнить не могъ. Онъ явно не видалъ самыхъ фуръ, на которыхъ украденныя колеса были замѣнены старыми.
— Ну, а какъ-же ты вышелъ изъ овина?
— Я устье завалилъ дровами.
— Да гдѣ-же ты ихъ взялъ?
— Да они тутъ-же наружи лежали около устья.
— Какъ-же ты ихъ клалъ?
— Да клалъ поперекъ входа; сначала одно полѣно, а на него другое, и такъ до самаго верха.
