— Нѣтъ, благодарю васъ, г. судья; я ужь рѣшился кончить дѣло миромъ и заплатить вторыя деньги.
Записавъ его заявленіе въ протоколъ, я далъ ему подписать его.
— Ваше высокоблагородіе! воскликнулъ дьячекъ, — прикажите ему сейчасъ отдать 25 рублей!
— Да вѣдь сказалъ — отдамъ, — ну и отдамъ!
— Не безпокойся, обратился я къ дьячку, — я прикажу сейчасъ же взыскать съ него эти деньги.
— Нѣтъ, ваше выс—діе! явите божескую милость! прикажите сейчасъ же отдать!
— Ахъ, какой скучный человѣкъ! воскликнулъ прикащикъ, доставая изъ бумажника 25 р. и кладя ихъ передо мною на столъ.
Я заставилъ дьячка расписаться въ полученіи и, принявъ ассигнацію, онъ повалился мнѣ въ ноги.
У ночевавшихъ около постоялаго двора подводъ утромъ оказались украденными всѣ желѣзныя шворни, и обвинялся крестьянинъ, извѣстный во всей деревнѣ тѣмъ, что былъ нечистъ на руку. Хотя я въ свою очередь считалъ его повыдергавшимъ шворни, но, за полнымъ отсутствіемъ уликъ находилъ невозможнымъ посадить его въ острогъ. При подробномъ распросѣ свидѣтелей-односельчанъ, я случайно узналъ, что обвиняемый нѣсколько дней тому назадъ нанялъ у сосѣдняго крестьянина амбаръ и засыпалъ въ немъ закромъ своимъ овсомъ. Въ виду такого извѣстія, я отсрочилъ на два дня засѣданіе и предписалъ волостному старшинѣ перемѣрить самымъ тщательнымъ образомъ весь овесъ въ наемномъ закромѣ крестьянина. На другой день старшина донесъ, что на днѣ закрома отысканы всѣ шесть шворней, которые и представлены на судъ въ видѣ вещественныхъ доказательствъ. Обвиняемый въ кражѣ сознался.
Рабочій ближайшаго сосѣда, помѣщика Аѳанасьева, явился съ жалобой на то, что ихъ кормятъ щами изъ червивой капусты. На этотъ счетъ у меня, по опыту, сложились извѣстныя убѣжденія, которыя считаю нелишнимъ здѣсь пере-
