„Изъ Петербурга я взялъ исторію Соловьева: 13, 14 и 15-й томъ. 13-й прочелъ, теперь читаю 14-й съ величайшимъ интересомъ. Признаюсь, къ стыду моему, что я не читалъ прежнихъ томовъ, но эти написаны прекрасно съ истинно государственнымъ и историческимъ смысломъ. Чтобы быть справедливыми, намъ должно смотрѣть на Россію не съ современнаго развитія Европы, а съ недавняго прошедшаго Россіи, именно хотя бы съ самаго начала 18-го вѣка, съ того времени, какъ засталъ Россію Петръ. Только изъ прошедшаго можно понять настоящее.
„Вчера получилъ я наконецъ письмо отъ васъ, — первое съ выѣзда моего изъ Россіи. Съ жадностью читалъ я его и прочтя обрадовался, что все обстоитъ благополучно. Хотя французы и говорятъ: point de nouvelles — bonne nouvelle, — но это скорѣе характеризуетъ французскій эгоизмъ. Съ радостью узналъ я, что представляется возможность прикупить десятинъ 40 земли, хотя черезполосица меня нѣсколько пугаетъ. Ну что если этотъ господинъ по какому-нибудь капризу вздумаетъ не пускать твоего стада черезъ свою землю? Мнѣ кажется, быть въ подобной зависимости отъ другаго человѣка нѣсколько тревожно. Впрочемъ, тебѣ это виднѣе, и всѣ эти обстоятельства ты несравненно лучше меня знаешь. Самый же фактъ прикупки земли, и даже въ большемъ количествѣ, мнѣ кажется въ высшей степени полезнымъ. Я такъ давно съ тобою не бесѣдовалъ, что и не знаю, о чемъ говорить, такъ много предметовъ, о которыхъ хотѣлось бы поговорить. Начну съ того, что пять недѣль, проведенныхъ мною въ Трувилѣ, имѣли на меня благодѣтельное вліяніе и значительно подкрѣпили меня. Но самый городишка Трувиль, за исключеніемъ окрестностей, есть совершенная гадость. Я вернулся въ Парижъ, не могши долѣе выносить скуки Трувильской жизни. Съ мѣсяцъ останусь я здѣсь, a затѣмъ въ возвратный путь. Пока прощайте. Искренно и сердечно преданный вамъ
