хотя онъ ходилъ уже ногами по столу и вертѣлся на каблукахъ по бѣлоснѣжной скатерти.
Откровенно говоря, мнѣ въ этотъ вечеръ самому пришлось пострадать въ качествѣ улана и поэта. Между драгунами были два брата Калеповскихъ, отца которыхъ я знавалъ въ Херсонской губерніи. Это былъ добрый и толковый баринъ прежнихъ временъ съ хорошимъ состояніемъ. Съ двумя его сыновьями, драгунскими офицерами, я познакомился уже въ Красносельскомъ лагерѣ, гдѣ младшій пріучилъ свою верховую лошадь приходить въ баракъ за сахаромъ. Оба они были хорошіе ребята, но старшій кромѣ того былъ, что называется, поэтъ въ душѣ. Хотя онъ никогда не читалъ мнѣ своихъ стихотвореній, но зато видно было, что моя муза истинно пришлась ему по душѣ. Можно себѣ представить, до какой степени это чувство симпатіи разыгралось въ немъ подъ вліяніемъ первыхъ словъ драгунъ, принимавшихъ на себя обязанность насъ угощать! Могучій юноша рѣшительно не выпускалъ меня изъ рукъ и постоянно цѣловалъ въ губы мокрыми губами.
— Душенька, пойми, люблю тебя, обожаю! — Ты видишь? И съ этими словами онъ всталъ на широкій подоконникъ, громаднаго окна, выходившаго на улицу.
Конечно, на трубные звуки, раздававшіеся изъ гостинницы, подъ окномъ собралась толпа народа.
— Вотъ, душенька, восклицалъ Калеповскій, — видишь, какъ я тебя люблю! и съ этимъ вмѣстѣ онъ, развернувши плотный бумажникъ, началъ разметывать ассигнаціи въ раскрытое окно.
О томъ, что произошло подъ окномъ, я и понынѣ не могу вспомнить хладнокровно, и мнѣ стоило неимовѣрныхъ усилій оттащить отъ окна при посторонней помощи расходившагося поэта.
Такъ какъ послѣ этого эпизода мнѣ не пришлось уже встрѣтиться съ Калеповскимъ, передаю слышанное впослѣдствіи о дальнѣйшей его судьбѣ. По окончаніи войны онъ вышелъ въ отставку и поселился въ доставшемся ему отъ отца прекрасномъ имѣніи. У него была единственная сестра, воспитывавшаяся въ Одессѣ; сестра эта вышла замужъ, но,
