Въ домѣ Рама пришлось познакомиться съ навѣщавшей его по временамъ изъ Балтійскаго Порта оригинальною четою, коей фамиліи въ настоящее время не припомню. Мужу, небольшаго роста, (назовемъ его Мейеромъ) могло быть 50 лѣтъ, и ему принадлежали три или четыре изъ наилучшихъ домовъ небольшаго города, въ которомъ онъ сосредоточивалъ главнѣйшіе виды власти и обязанностей. Такъ онъ былъ градоначальникомъ, органистомъ и проповѣдникомъ въ домовой лютеранской церкви и кромѣ того (если не ошибаюсь въ выраженіи) — консуломъ, провѣрявшимъ путевые журналы всѣхъ приходящихъ на рейдъ кораблей; онъ же являлся безапелляціоннымъ судьею въ возникавшихъ на корабляхъ несогласіяхъ и смутахъ. Человѣкъ онъ былъ скромный, положительный и неглупый.
Зато супруга его, весьма невзрачная, лѣтъ 40, никакъ не могла никому, начиная съ мужа, простить своего умственнаго превосходства. Какъ единственное, встрѣченное нами въ Остзейскомъ краѣ, исключеніе, она неизгладимо напечатлѣлась въ моей памяти. Я ниразу не бесѣдовалъ съ нею безъ того, чтобы она, въ видѣ стрѣлы, направленной въ русскихъ, не заговорила о преимуществѣ нѣмцевъ, получившихъ образованіе отъ римлянъ.
Приближались праздники Пасхи, и хотя шоссейныя дороги давно были чисты отъ снѣга, по сторонамъ было грязно отъ проливныхъ дождей.
Въ великую субботу мы въ нашемъ тихомъ флигелѣ не раздѣваясь поджидали 12-ти часовъ ночи, чтобы поздравить другъ друга съ праздникомъ, — какъ вдругъ съ маяка пріѣхалъ казакъ съ извѣстіемъ, что корабли спустили шлюпки въ направленіи къ берегу. Конечно, не прошло и четвертичаса, какъ, не взирая на непроглядный мракъ и дождь, лошади наши были подведены къ крыльцу конными вѣстовыми, и мы въ полной походной формѣ отправились къ своимъ частямъ. Слуги вынуждены были свѣтить намъ съ порога, безъ чего привыкшіе къ свѣту глаза не различали бы ни лошади, ни сѣдла. Первымъ дебютомъ моимъ было попасть головою въ кустъ, осыпавшій меня и лошадь дождевыми каплями. Но вотъ мало-по-малу мы съ вѣстовымъ выбрались
