пріѣдете на зиму въ Москву, ибо я въ концѣ ноября совершаю путешествіе въ отечество, — и пребуду въ ономъ около шести недѣль. Не относитесь скептически къ этому извѣстію — оно вѣрно.
„Считаю долгомъ увѣдомить васъ, что я, не смотря на свое бездѣйствіе, угобзился однако сочинить и отправить къ Анненкову вещь, которая, вѣроятно, вамъ понравится, ибо не имѣетъ никакого человѣческаго смысла, даже эпиграфъ взятъ у васъ. Вы увидите, если не въ печати, то въ рукописи, это замѣчательное произведеніе очепушившейся фантазіи. Я къ вамъ пишу черезъ Боткина, ибо, можетъ быть, вы теперь въ Москвѣ. Во всякомъ случаѣ, гдѣ бы вы ни были, примите мои искреннѣйшія пожеланія вамъ всего хорошаго. Кланяюсь усердно вашей женѣ и дружески жму вамъ руку.
P. S. „Я здѣсь остаюсь еще на мѣсяцъ, тамъ на десять дней въ Парижъ, а тамъ въ Рассею“’.
Боткинъ увѣдомилъ меня, что Тимское дѣло назначено къ слушанію на 15-е октября.
Передъ моимъ отъѣздомъ въ Москву, Ив. П. Борисовъ. взялъ отъ насъ Петю къ себѣ въ Новоселки и, отпустивши француженку, взялъ къ нему нѣмца Ѳедора Ѳедоровича.
Проѣздомъ въ Москву я, конечно, не преминулъ заѣхать въ Спасское къ добрѣйшему Николаю Николаевичу Тургеневу.
— А у меня къ вамъ большая просьба, сказалъ при прощании старикъ. — Иванъ пишетъ, чтобы я немедля перевелъ въ Парижъ черезъ московскую контору Ахенбаха ему 3500 р. Пожалуйста не откажите исполнить просьбу вашего пріятеля.
Остановившись въ Москвѣ въ домѣ главы фирмы П. П. Боткина, я, конечно, въ ту же минуту просилъ его о переводѣ денегъ. Къ концу обѣда, служащій, которому поручень былъ переводъ, вернулся съ докладомъ, что Ахенбахъ съ меньшей для насъ выгодой противъ другихъ банкировъ принимаетъ деньги для перевода.
— И что вамъ дался этотъ Ахенбахъ! воскликнулъ Боткинъ.
— Ну, отвѣчалъ я, — меня просили настоятельно перевести
