Попробуйте прогнать все начальство и спать до десяти часовъ, и все пойдетъ навѣрное не хуже. Я сдѣлалъ этотъ опытъ и остался имъ вполнѣ доволенъ. Какъ бы, какъ бы намъ съ вами свидѣться? Ежели вы поѣдете въ Москву и не заѣдете къ намъ съ Марьей Петровной, то это будетъ дюже обидно. Эту фразу подсказала мнѣ жена, читавшая письмо. Некогда; хотѣлъ много писать. Обнимаю васъ отъ всей души, жена очень кланяется, и я очень кланяюсь вашей женѣ.
„Дѣло: когда будете въ Орлѣ, купите мнѣ пудовъ 20 разныхъ веревокъ, возжей, тяжей и пришлите мнѣ съ извощиками, ежели съ провозомъ обойдется дешевле двухъ рублей тридцати копѣекъ за пудъ. Деньги немедленно вышлю.
Конечно, веди я прежнюю городскую жизнь, другими словами, не купи я Степановки, я не могъ бы ни въ какомъ случаѣ рѣшиться и на покупку Тима въ девяностоверстномъ отъ Степановки разстояніи. Но взявшись за это запутанное дѣло, я не могъ, подобно брату, ограничиваться раздражительными проклятіями и безполезною высылкой денегъ московскому повѣренному. Нужно было познакомиться съ дѣломъ покороче; и потому, заручившись письмомъ брата къ повѣренному, съ просьбой передать всѣ накопившіяся дѣла мнѣ, я вынужденъ былъ отправиться въ Москву.
Не смотря на самое серьезное и нетерпѣливое расположеніе духа, я не могъ отказать себѣ въ удовольствіи заѣхать въ Ясную Поляну. Едва только я повернулъ между башнями по березовой аллеѣ, какъ наѣхалъ на Льва Николаевича, распоряжающагося вытягиваніемъ невода во всю ширину пруда и, очевидно, принимающаго всевозможныя мѣры, чтобы караси не ускользнули, прячась въ илъ и пробѣгая мимо крыльевъ невода, не взирая на яростное щелканье веревками и даже оглоблями.
— Ахъ, какъ я радъ! воскликнулъ онъ, очевидно, дѣля свое вниманіе между мною и карасями. — Мы вотъ сію минуту! Иванъ! Иванъ! круче заходи лѣвымъ крыломъ! Соня! ты видѣла Аѳанасія Аѳанасьевича?
Но замѣчаніе это явно опоздало, такъ какъ вся въ бѣломъ
