„Поклонитесь пожалуйста низехонько вашей женѣ и прочимъ пріятелямъ. Дружески жму вамъ руку и остаюсь на всегда преданый вамъ
P. S. „Какова комедія: дворянскіе выборы во второй книжкѣ Современника! Неужели это не геркулесовскіе столбы пошлости? Хороши тоже стишки Некрасова, сего перваго изъ современныхъ піитовъ россійскихъ!“
23 апрѣля 62 года онъ же:
„Любезнѣйшій Фетъ, пишу вамъ сіи немногія строки для того, чтобы извѣстить васъ съ возможною точностью о времени моего возвращенія въ Спасское. Сегодня 5 мая по новому стилю, а по старому, по нашему 23 апрѣля, Егорьевъ день, когда въ первый разъ выгоняютъ стада въ поле (а здѣсь уже хлѣба въ аршинъ вышины). Я изъ Парижа ровно черезъ недѣлю, т.-е. 30 апрѣля. Въ Лондонѣ остаюсь три дня, возращаюсь въ Парижъ и выѣзжаю изъ Парижа въ субботу 5 мая, и уже не останавливаясь дую въ Спасское, куда, если не сломаю шеи на дорогѣ, прибуду около 15 по нашему стилю, т.-е. за мѣсяцъ или даже больше до охоты. Я изъ Петербурга дамъ тотчасъ знать дядѣ о моемъ пріѣздѣ и ужасно былъ бы радъ встрѣтить васъ по прошлогоднему на ступенькахъ крыльца“.
„Это письмо пролежало два дня у меня на столѣ, — и полчаса тому назадъ въ мою комнату входитъ загорѣлый, мужественный и красивый юноша — Василій Петровичъ Боткинъ. Онъ прямо прикатилъ изъ Рима, и мы вмѣстѣ съ нимъ лупимъ на родину, о чемъ онъ велитъ васъ извѣстить и въ то же время кланяется всѣмъ, что я дѣлаю такожде и говорю досвиданія!
