держимымъ паркомъ и всею сѣверною красотой ближайшихъ окрестностей, начиная съ прудовъ, какихъ мнѣ до той поры видѣть не приходилось.
Взойду, бывало, на высокій берегъ въ берестовую бесѣдку, всю исписанную карандашомъ, и любуюсь распростертою у ногъ моихъ зеркальною влагою водъ. Глубина этой прозрачной влаги, повидимому, превышала десять саженъ, но всѣ водяныя поросли на днѣ были отчетливо видны, словно зеленый лѣсъ, растущій въ глубокой долинѣ, а крупныя форели, неподвижно стоящія съ распущенными плавниками, казались птицами, парящими надъ этой долиной.
Но нельзя цѣлый день любоваться красотами природы, а въ уединенной комнатѣ ожидала непроходимая тоска. Къ счастію, зная свою скучливость въ бездѣйствіи, я захватилъ съ собою Горація въ объясненіяхъ Ореллія и принялся переводить самыя трудныя оды изъ второй и третьей книгъ. Сначала я пришелъ въ совершенное отчаяніе отъ возникавшихъ на каждой строкѣ затрудненій; но съ каждою новой побѣдой я все болѣе освоивался съ атмосферою моего труда, все болѣе и болѣе отраднаго. Къ величайшей радости моей, я въ мѣсяцъ, проведенный въ Лопухинкѣ, окончательно перевелъ двѣ послѣднія книги одъ, тогда какъ переводъ первыхъ двухъ тянулся впродолженіе пятнадцати лѣтъ.
Полкъ я нашелъ уже на Волховѣ въ поселенномъ штабѣ. Массивныя каменныя зданія штаба представляли всевозможный удобства для помѣщенія полка. Вокругъ огромнаго остолбеннаго плаца громаднымъ четвероугольникомъ стояло нѣсколько двухъ-этажныхъ домовъ съ офицерскими помѣщеніями. Въ двухъ среднихъ такихъ корпусахъ, съ проходящими по нимъ въ верхнихъ и нижнихъ этажахъ корридорами, находились квартиры холостыхъ офицеровъ. Противъ этихъ зданій, съ другой стороны плаца, тянулся громадный манежъ, на подобіе московскаго экзерциргауза, съ полковою, какъ и онъ же, ротондою посерединѣ, въ которой помѣщалась полковая церковь. По обоимъ концамъ плаца тянулись такіе же корпуса съ помѣщеніями для женатыхъ офицеровъ, квартира полковаго командира и гауптвахта; а съ одной стороны за этими строеніями находились просторныя эскадронныя ка-
