что мнѣ крайне затруднительно писать. Сколько писемъ написалъ я къ вамъ, но увы! письма залеживались неконченными, а время уходило. Хотѣлось сказать многое, и въ результатѣ выходило, что не говорилось ничего. Но вы не сомнѣвайтесь въ моей къ вамъ привязанности. Близится, близится время моего отъѣзда отсюда, и свиданія съ вами; дай Богъ только, чтобы здоровье мое поддержало меня: и страшитъ, и радуетъ меня этотъ дальній путь. Но когда я оставлю Парижъ, вы уже давно будете въ Степановкѣ; какъ-то попаду я туда? Что скажу вамъ о себѣ? Общее состояніе моего здоровья, безъ сомнѣнія, поправилось; изъ борьбы съ болѣзнью я вышелъ хотя далеко не побѣдителемъ, но по крайней мѣрѣ уцѣлѣвшимъ; наша взяла, хотя рыло въ крови. На организмѣ остались глубокіе слѣды болѣзни, напримѣръ, на глазахъ моихъ: однимъ глазомъ я вижу очень мало, а другимъ слабо; въ организмѣ нѣтъ силъ, почти постоянно чувствую себя усталымъ, а иногда и говорить трудно отъ слабости. Съ такими условіями жизнь для меня уже не прежній цвѣтущій лугъ. Но не думайте, что я упалъ духомъ или впалъ въ апатію; напротивъ, все живое прежнее словно окрѣпло во мнѣ; мнѣ кажется, что я ближе сталъ къ своей молодости и яснѣе понимаю тѣ іmmеr grünen Gefühle, о которыхъ говоритъ Жанъ-Поль. Всѣ прежніе боги сохранили ко мнѣ свою благосклонность, исключая одной Венеры; ну да съ ней я уже давно былъ въ холодныхъ отношеніяхъ. Но зато Аполлонъ, кажется, удвоилъ свою благосклонность ко мнѣ. Въ самомъ дѣлѣ, способность чувствовать прекрасное не только не угасла во мнѣ, но, кажется, удвоилась. Нѣтъ, тысячу разъ неправда, что жизнь обманываетъ насъ, и что напрасно намъ даны наши лучшія стремленія. Въ 50 лѣтъ я имѣю право говорить о нихъ уже съ увѣренностью опыта. Съ этой далекой станціи яснѣе видишь пройденный путь, яснѣе видишь своихъ истинныхъ и ложныхъ друзей. И что же! Къ чему стремилась душа въ юности, то оказывается неизмѣннымъ; въ предчувствіи чего она находила счастіе, то и теперь даетъ ей счастіе. Неизслѣдимы тайны человѣческаго духа, и не можетъ бѣдный умъ мой проникнуть въ ихъ глубины, да я отказался уже отъ этихъ тщетныхъ усилій, отъ всѣхъ опредѣленій. Одно знаю я, что су-
