ты пріѣдешь къ намъ кофей пить, и затѣмъ я съ тобою поѣду къ твоему наѣзднику, который запряжетъ сперва коренника, проѣздитъ его хорошенько, и затѣмъ такимъ же образомъ припряжетъ сперва лѣвую, а потомъ правую пристяжную.
Получивъ желаемое обѣщаніе, я успокоился на два дня. Въ назначенный день къ 9-ти часамъ утра кофей ожидалъ брата, и онъ въ свою очередь не заставилъ себя ждать. Когда на парадномъ крыльцѣ раздался звонокъ, слуги въ передней не было, и я съ радостью бросился отворять дверь.
— Ну что? спросилъ я входящаго по ступенькамъ брата.
— Все кончено, отвѣчалъ онъ.
— Что такое все?
— Сани въ дребезги, сбруя порвана и лѣвая пристяжная убита.
— Какимъ образомъ? Да войди, тамъ все разскажешь.
— Взяло меня сегодня нетерпѣніе, началъ братъ въ разъясненіе вопроса; — поѣхалъ я поглядѣть на лошадей. Вижу, около моего наѣздника вертится какой-то среднихъ лѣтъ человѣкъ и говоритъ, что недавно отошелъ отъ мѣста у извѣстнаго М—а, у котораго три года былъ наѣздникомъ, а теперь радъ помочь моему Лукьяну проѣздить тройку, благо Лукьянъ одинъ сомнѣвается. А ужь онъ-то, какъ старый наѣздникъ, постоитъ за себя. „Я, говоритъ, сяду сзади Лукьяна и возьму пристяжныя вожжи. У меня не распрыгаются“. Сердце не камень: я сталъ смотрѣть, какъ они запрягаютъ лошадей, поставивъ нарядныя пошевни оглоблями къ воротамъ на улицу, и обѣщалъ бывшему наѣзднику хорошій „на чаекъ“ за усердіе. Позвали двоихъ хозяйскихъ дворниковъ держать лошадей. Сѣлъ Лукьянъ и за нимъ знаменитый наѣздникъ. „Пускай!“ съ этимъ словомъ тройка ринулась со двора, какъ летучій драконъ. При вниманіи, исключительно обращенномъ на тройку, никто не замѣтилъ въ крутой канавѣ передъ воротами торговку съ лоткомъ. Пригнулась ли она со страху, или Богъ ее помиловалъ, но я увидалъ ее, когда уже тройка съ пошевнями перелетѣла черезъ нее. Но не успѣли лошади, которыхъ Лукьянъ, для избѣжанія встрѣчъ, повернулъ по пустынной улицѣ, броситься съ новымъ азартомъ, какъ зна-
