Пріѣзжайте непремѣнно, когда поѣдете въ Серпуховъ. Какъ мы будемъ гулять съ Марьей Петровной! она останется довольна садомъ. Какъ и о какихъ славныхъ дѣлахъ, какъ-то: педагогіи, хозяйствѣ и пускай хоть и поэзіи — мы будемъ бесѣдовать съ вами и Фирдуси. Но ничего, ничего, молчанie… Жду васъ и вашего отвѣта. Цѣлую руку Марьи Петровны, и прошу ее въ случаѣ затрудненій разрѣшить ихъ на манеръ Гордіевыхъ узловъ, по-женски. Въ Москву теперь я, должно быть, не пріѣду. До свиданія!
На этотъ разъ въ отсутствіе Нади мы не слишкомъ торопились отъѣздомъ въ Новоселки. Въ виду возможности переѣзда по лѣтнему пути, я еще съ осени купилъ старинный четверомѣстный дормезъ, какихъ при желѣзныхъ дорогахъ и менѣе выносливыхъ лошадяхъ теперь уже не дѣлаютъ, — съ раскидными постелями, съ большимъ зеркаломъ, выдвигавшимся на мѣсто переднихъ стеколъ, со всевозможными туалетными приспособленіями и реверберомъ для ночнаго чтенія. Къ счастію нашему, намъ приходилось ѣхать по Тульско-Орловско-Харьковскому шоссе, и доведенныя до изнеможенія почтовыя были въ состояніи везти четверкой громоздкую, но легкую на ходу карету безъ затрудненія. Конечно, мы не отказали себѣ въ удовольствіи заѣхать на два дня въ Ясную Поляну, гдѣ къ довершенію радости застали дорогаго Н. Н. Толстаго, заслужившаго самобытною восточною мудростью — прозваніе Фирдуси. Сколько самыхъ отрадныхъ плановъ нашего пребыванія въ Ясно-Полянскомъ флигелѣ со всѣми подробностями возникали между нами въ эти два дня. Никому изъ насъ не приходила въ голову полная несостоятельность этихъ плановъ.
Такъ какъ въ каретѣ у насъ было четвертое мѣсто, а графъ Ник. Ник. сбирался въ наше ближайшее сосѣдство, свое Никольское, то мы весело рѣшили доѣхать вмѣстѣ до Новоселокъ. При видимомъ упадкѣ силъ и удушливомъ кашлѣ, милый Никол. Никол, сохранилъ свой добродушный юморъ, и его общество помогало намъ забывать скуку переѣзда.
