и „однимъ“. Не забудьте, что однимъ есть также дательный падежъ множественнаго числа.
„Переводъ второй пѣсни хорошъ безукоризненно, хотя „улыбнуться — Вешнія грозы“ — мнѣ кажется нѣсколько натянутымъ. Но сколько я могъ замѣтить, въ тонъ Гафиза вы попали. Продолжайте не спѣша, и можетъ выдти прелестная книжечка.
„Я все сижу дома, съ тѣхъ поръ какъ Борисовъ отсюда уѣхалъ. Я простудился и у меня кашель. Но это не мѣшаетъ мнѣ работать, и я работаю. Но что такое я дѣлаю — Господь вѣдаетъ. Забрался въ каменоломню, бью направо и налѣво, пока, кромѣ пыли, мнѣ самому ничего не видно. Авось выйдетъ что-нибудь.
„Дамы наши очень кланяются вамъ всѣмъ. Съ Толстымъ мы бесѣдовали мирно и разстались дружелюбно. Кажется, недоразумѣній межь нами быть не можетъ, потому что мы другъ друга понимаемъ ясно, и понимаемъ, что тѣсно сойтись намъ невозможно. Мы изъ разной глины слѣплены. — Прощайте пока. Желаю вамъ всѣмъ всего хорошаго и дай Богъ выдти поскорѣе изъ-подъ той черной тучи, которая на васъ налетѣла. Жму руки вамъ, вашей женѣ и Борисову. Въ Москвѣ я буду, если Богъ дастъ, около 20 ноября.
13 ноября онъ писалъ:
„Милѣйшій Аѳанасій Аѳанасьевичъ! Я бы давно отвѣчалъ вамъ, да вы прибавили въ post scriptum: „напишите, когда васъ ждать?“, Я хотѣлъ сказать вамъ что-нибудь положительное, но болѣзнь моя играетъ со мною, какъ кошка съ мышью, — то я говорю, то опять долженъ замолкнуть, словомъ, я и теперь ничего навѣрное сказать не могу, а только приблизительно могу сказать, что около 22-го буду въ Москвѣ. Разумѣется, я вамъ тотчасъ дамъ знать, а остановлюсь въ гостинницѣ, потому что я въ Москвѣ останусь всего одинъ день.
„Очень мнѣ тяжело и грустно, что не только нѣтъ отъ васъ добрыхъ вѣстей, но все еще продолжаются печали и несчастія: пришла бѣда, растворяй ворота. Должно закутать голову и ждать конца грозы.
