Другія благородныя видѣнья,
Одѣтыя въ бѣлѣющія ризы,
Обвитыя немеркнущимъ сіяньемъ. —
Поэтъ, иди за ними и не хнычь!
(Фу, батюшки! какой высокій слогъ!)
А на землѣ коль есть покойный уголъ,
Да добрый человѣкъ съ тобой живетъ,
Да не грозить тебѣ недугъ упорный, —
Доволенъ будь, — «большаго» не желай,
Не бейся, не томись, не злись, не кисни,
Не унывай, не охай, не канючь,
Не требуй ничего и не скули...
Живи смиренно, какъ живутъ коровы,
И мирной жуй воспоминанья жвачку.
Вотъ мой совѣтъ, а впрочемъ какъ угодно!
Увидимся и больше потолкуемъ...
Вѣдь вы меня дождетесь въ сентябрѣ?
Пожалуста поклонъ мой передайте
Супругѣ вашей и сестрѣ; скажите
Борисову, что я люблю и помню
Его; Толстаго Николая поцѣлуйте
И Льву Толстому поклонитесь, — также
Сестрѣ его. Онъ правъ въ своей припискѣ:
Мнѣ не за что къ нему писать. Я знаю,
Меня онъ любитъ мало, и его
Люблю я мало. Слишкомъ въ насъ различны
Стихіи; но дорогъ на свѣтѣ много:
Другъ другу мы мѣшать не захотимъ.
Прощайте, милый Фетъ; я обнимаю
Васъ крѣпко. Здѣшняя хозяйка вамъ
Велѣла поклониться. Будьте здравы
Душой и тѣломъ, Музу посѣщайте
И не забудьте насъ.
„Иванъ Тургеневъ“
22 іюля Тургеневъ писалъ изъ Бельфонтеня (возлѣ Фонтенебля):
„Любезный Фетъ, я не могу понять, отчего вы не получаете моихъ писемъ? Я вамъ ихъ написалъ уже три. Мнѣ было бы очень досадно, еслибъ они пропали, не потому, что содер-
