скаго совѣщанія, явился изъ Клейменова бывшій отцовскій наѣздникъ Никифоръ и передалъ мнѣ, что завтра же ему приказано вести въ Коренную на продажу сѣраго пятилѣтняго жеребца „Мужика“, подареннаго братомъ Петромъ брату Василію, и приказано отдать жеребца за 300 руб.
— Не упускайте, батюшка Аѳ. Аѳ., этой лошади. Я самъ ее выѣзжалъ и знаю, насколько она добра, рѣзва и умна. Забельшатъ лошадь, а другой не скоро наживутъ.
Я велѣлъ приводить лошадь въ Новоселки, а Мансурову написалъ, что 300 руб. на проѣздъ получилъ.
— Дѣйствительно хороша лошадь, воскликнулъ братъ Петруша, увидавъ приведеннаго Мужика. Какъ пріѣду на Грайворонку, сейчасъ пришлю Марьѣ Петровнѣ къ нему пару. Только надо вамъ его самимъ объѣздить. А пара выйдетъ неплохая!
Въ назначенный день я подвезъ во Мценскъ свою карету къ постоялому двору, въ который привезли брата, и, немедленно принявши больнаго, отправился на почтовыхъ въ Москву. Тамъ, посовѣтовавшись съ докторами, я помѣстилъ его въ частную лѣчебницу. Тѣмъ временемъ жена брата, остававшаяся въ Клейменовѣ, 14 іюня разрѣшилась отъ бремени дочерью Ольгой. Не получая успокоительныхъ извѣстій отъ мужа, бѣдная женщина въ скоромъ времени послѣ родовъ сама отправилась въ Москву, поручивъ двухъ старшихъ дочерей 7 и 8-ми лѣтъ и новорожденную Олю — отцу своему Мансурову въ селѣ Подбѣлевецъ, отстоящемъ отъ Новоселокъ въ 4-хъ верстахъ. Но такъ какъ и она тотчасъ по пріѣздѣ въ Москву сильно занемогла, то и отецъ ея уѣхалъ къ ней въ Москву.
Однажды, по возвращеніи моемъ въ Новоселки, сестра, жена и я поѣхали навѣстить бѣдныхъ племянницъ, оставшихся на рукахъ прислуги. Къ намъ вывели въ залу двухъ миловидныхъ дѣвочекъ и вынесли третью черноглазенькую, едва держащую крошечную головку. Подумаешь, какъ причудливо жизнь вышиваетъ свои узоры. Могли ли мы въ то время предвидѣть важную роль, которую эта крошка предназначена сыграть и по отношенію къ Тургеневу, и, главное, по отношенію ко мнѣ. О роли ребенка по отношенію ко мнѣ
