съ широко образованнаго и изящнаго Станкевича, остроумнаго Е. Ѳ. Корша и кончая далеко не изящнымъ собирателемъ сказокъ Аѳанасьевымъ. Разнообразныхъ членовъ Пикулинскаго кружка видимо привлекала не нравственная потребность высшаго умственнаго общенія, а то благодушное влеченіе къ шуткѣ, оставшееся въ наслѣдство отъ Грановскаго, которому нигдѣ не было такъ по себѣ, какъ въ кабинетѣ добродушнаго Пикулина.
Позволю себѣ разсказать шутку Пикулина, которой мнѣ гораздо позднѣе пришлось быть свидѣтелемъ.
Обычные гости его, собрались на Рождествѣ въ его кабинетѣ, къ вечернему чаю. „Теперь, сказалъ Пикулинъ, пойдемте въ залу!“ — И когда мы вошли въ нее вслѣдъ за хозяиномъ, послѣдній съ хохотомъ указалъ на елку, убранную какими-то свертками изъ бѣлой бумаги.
— Господа, прибавилъ Пикулинъ, позвольте раздать вамъ соотвѣтственные подарки. — При этомъ, развертывая бумагу, онъ подалъ еще не старому, но совершенно лысому Станкевичу банку розовой помады и конскій гребень, увѣряя, что первая отраститъ у него такіе волосы, которыхъ обыкновенный гребень не прочешетъ. Захохоталъ, разумѣется, громче всѣхъ Кетчеръ, и Пикулинъ, развернувъ свертокъ, подалъ ему собачій намордникъ. Е. Ѳ. Коршъ, вѣчно страдавшій отъ холодныхъ квартиръ, получилъ валенки и теплыя рукавицы для чтенія корректуръ. Аѳанасьевъ получилъ въ подарокъ кусокъ мыла и банную мочалку. Не помню, кто получилъ косушку водки. Когда всѣ подарки были розданы, поднялся Станкевичъ и сказалъ: „догадываясь о сюрпризѣ, ожидавшемъ насъ со стороны любезнаго хозяина, мы съ своей стороны припасли и для него подарокъ“. И доставая изъ кармана дѣтскую соску, украшенную розовымъ бантомъ, онъ передалъ ее хозяину.
— Такимъ образомъ, замѣтилъ Коршъ, мы, господа, кончаемъ „сосцеологіей“.
Борисовъ попрежнему продолжалъ кататься на перекладной изъ Фатьянова въ Москву и обратно. Сестра видимо оправлялась, но на мои вопросы касательно прочности ея выздоровленія, добрѣйшій В. Ѳ. Саблеръ многократно гово-
