Страница:Фет, Афанасий Афанасьевич. Мои воспоминания. Том 1.djvu/233

Эта страница была вычитана


  
— 219 —

зяиномъ нерѣдко предавались этой игрѣ, прохлаждаясь стаканомъ шампанскаго, отъ котораго я въ то время никогда не отказывался.

Хотя Т. Н. Грановскій и жена его давно уже умерли, тѣмъ не менѣе я еще захватилъ остатки его круга въ домѣ заслуженнаго профессора, доктора медицины Павла Лукича Пикулина, женатаго на младшей сестрѣ жены моей. Впослѣдствіи я познакомился съ корифеями московской медицины, учениками Пикулина, и помню ихъ разсказы о томъ, съ какимъ благоговѣніемъ студенты слушали лекціи любимаго профессора. Но при всемъ своемъ знаніи и рѣдкомъ отсутствіи шарлатанства, пріобрѣтшій большую практику Пикулинъ, по дѣтской округлости лица, добродушной насмѣшливости и полной безпечности, всю жизнь остался милымъ ребенкомъ; и при слабости характера получивши въ наслѣдство изъ кружка Грановскаго такой нетерпящій возраженій экземпляръ, какъ Н. Хр. Кетчеръ, Пикулинъ, очевидно, долженъ былъ погибнуть, что и исполнилъ съ послѣдовательностью, достойной лучшей доли. Бывало, сидя у Пикулина и слыша о слугѣ, явившемся просить доктора къ больному, Кетчеръ, будучи самъ докторомъ медицины, хотя и не практиковавшимъ, закричитъ: „и охота тебѣ, Пикулинъ, таскаться по больнымъ! Навѣрное, какая-нибудь нервная баба, которой надо лавровишневыхъ капель. Ха-ха-ха! А ты лучше пошли за бутылочкой Редерера, и мы сами съ тобой полѣчимся, ха-ха-ха!“ Конечно, получившіе отказъ больные не повторяли своихъ приглашеній, a падкій и безъ того на всякаго рода самоуслажденія Пикулинъ предпочиталъ предаваться заботамъ о цвѣточной теплицѣ, изящномъ журналѣ садоводства и домашнемъ обѣдѣ, изготовляемомъ подъ личнымъ его наблюденіемъ по всѣмъ правиламъ кулинарнаго искусства. Такимъ образомъ мало-по-малу Пикулинъ впадалъ въ то превращеніе дня въ ночь, которое черезъ три года послѣ моего съ нимъ знакомства стало его образомъ жизни. Началось это съ привычки отправляться въ пятомъ часу прямо изъ-за вкуснаго обѣда спать въ кабинетъ и просыпаться только въ восьмомъ часу, когда на огонекъ къ чаю сходился весь его кружокъ. Здѣсь являлись люди самыхъ разнородныхъ характеровъ, начиная