номъ комфортѣ, насъ ожидало неудобство, состоящее въ томъ, что когда нашъ корабль забиралъ изъ рѣки прѣсную воду, въ морѣ было сильное волненіе, какъ разъ противъ теченія Траве, такъ что вся запасенная вода оказалась соленой. Воздерживаясь отъ жидкихъ кушаній, приходилось утолять жажду портеромъ, легкимъ виномъ и сельтерской водой.
Не смотря на продолжавшееся волненіе, мы на третій день прибыли въ Кронштадтъ. Когда бросили якорь, мы съ женою были на палубѣ и неожиданно подверглись все болѣе усиливающемуся качанію корабля. Дѣло въ томъ, что когда волненіемъ стало заносить корму корабля вокругъ неподвижнаго якоря, громадный корабль, становясь поперекъ волненія, подвергся такой качкѣ, что, пропустивъ одну руку подъ солидную ручку скамьи, на которую я сѣлъ, и держа другою подъ руку жену, я нѣкоторое время отвѣсно смотрѣлъ на подымающіяся и опускающіяся подъ нами волны. Когда качка стала уменьшаться, по мѣрѣ того какъ корма корабля заходила подъ вѣтеръ, всѣ бросились къ лѣстницѣ каюты, но тутъ оказалось непреоборимое препятствіе. Передъ смущеннымъ московскимъ пасторомъ во всю ширину лѣстницы лежала его жена и кричала: „ich kann nicht!“
Но вотъ мы уже у петербургской таможни и въ небольшой, но прекрасной квартирѣ брата жены моей, художника Мих. Петр. Боткина. Этотъ, въ то время весьма небогатый, ученикъ Академіи, занималъ квартиру вмѣстѣ съ двоюроднымъ братомъ своимъ Постниковымъ, тоже живописцемъ; съ ними также жилъ служившій въ министерствѣ внутреннихъ дѣлъ братъ Михаила Петровича — Павелъ Петровичъ Боткинъ. Пріятно вспомнить радушіе, съ какимъ эти юноши встрѣтили насъ, и удобства, которыми они насъ окружили, начиная съ прекраснаго домашняго стола.
Я забылъ сказать, что, истратившись по случаю свадьбы, я вынужденъ былъ при отъѣздѣ изъ Парижа занять у Василія Петровича двѣ тысячи франковъ. Поэтому первымъ дѣломъ моимъ было поѣхать къ Некрасову и попросить у него денегъ въ счетъ должныхъ мнѣ редакціею двухъ тысяхъ рублей. Пріемъ Некрасова былъ самый любезный, но, не взи-
