рывъ моихъ сношеній съ Тургеневымъ, во время котораго я дѣйствительно ни въ какой перепискѣ съ нимъ не состоялъ, такъ какъ случайная встрѣча не успѣла еще развиться въ душевную пріязнь.
Здѣсь, не только по отношенію къ себѣ, но и въ видахъ болѣе яснаго опредѣленія дальнѣйшаго хода извѣстныхъ мнѣ событій изъ жизни Тургенева, приходится вернуться въ моихъ воспоминаніяхъ за нѣсколько лѣтъ назадъ.
Говоря о нашемъ домѣ, я упомянулъ только о своей любимицѣ сестрѣ Надѣ, такъ какъ на этотъ разъ она одна проживала въ домѣ съ отцомъ; изъ двухъ же меньшихъ братьевъ моихъ — старшій Василій находился въ помянутое мною время заграницей, а меньшой Петръ былъ студентомъ Харьковскаго университета и проживалъ у тамошняго профессора. Старшая же сестра Любовь была замужемъ за меньшимъ братомъ знакомаго уже намъ Волковскаго Ш....а — Александромъ. Любинька, какъ звали мы ее въ семъѣ, была прямою противоположностью Нади. Насколько та наружностью, темнорусыми волосами и стремленіемъ къ идеальному міру напоминала нашу бѣдную страдалицу мать, настолько свѣтлорусая Любинька, въ своемъ родѣ тоже красивая, напоминала отца и, инстинктивно отворачиваясь отъ всего идеальнаго, стремилась къ практической жизни, въ области которой считала себя великимъ знатокомъ. Она постоянно полагала, что въ состояніи уладить по желанію всякія дѣла и затрудненія. Послѣдними, какъ нарочно, жизнь ее окружила отовсюду, но улаживанія ея потому уже не могли имѣть успѣха, что всѣ ея уловки для всякаго сторонняго глаза были шиты бѣлыми нитками. Не меньшую противоположность со старшимъ братомъ своимъ Николаемъ представлялъ и мужъ ея А. Н. Въ отрочествѣ онъ былъ тупъ и, не смотря на частыя розги отцовскія, учился плохо. Когда, бывало, играя съ другими дѣтьми, онъ прищемитъ руку, то начнетъ кричать: „ой нога, нога“, — и, не взирая на вразумленія товарищей, восклицавшихъ: „Саша, да вѣдь ты руку прищемилъ“, — продолжалъ кричать: „ой нога, нога“.
Изо всего семейства только онъ одинъ плохо говорилъ по-французски. Выслуживъ два года юнкеромъ въ уланскомъ
