въ Курскую губернію, мнѣ пришлось записаться въ Курскую дворянскую книгу. Потребовали метрическое свидѣтельство о бракѣ, не удовлетворяясь почему то указомъ объ отставкѣ, въ которомъ сказано: „женатъ на дѣвицѣ Боткиной“. Пришлось списываться со священникомъ парижской посольской церкви, который немедля отвѣтилъ, что въ книгѣ записано: „съ дочерью Петра Кононова“ и опущено послѣднее слово Боткина. Въ архивѣ петербургской консисторіи, конечно, стояло тоже самое, и нужно было, чтобы всѣ оставшіеся въ живыхъ братья Боткины подали завленіе, что сестра ихъ дѣйствительно повѣнчана со мною въ 1857 г., и что фамилія Боткина опущена по недосмотру свидѣтелей.
Прямо изъ церкви мы со всѣми приглашенными отправились къ Филиппу, гдѣ въ двухъ комнатахъ, роскошно уставленныхъ цвѣтами, насъ ожидалъ свадебный обѣдъ на двѣнадцать человѣкъ. Тонкій и великолѣпно поданный обѣдъ прошелъ оживленно и весело. Прекраснаго вина, въ томъ числѣ и шампанскаго, было много, и подъ конецъ обѣда Тургеневъ громко воскликнулъ: „я такъ пьянъ, что сейчасъ сяду на полъ и буду плакать!“
Невольно припоминаешь разницу между тогдашними и нынѣшними цѣнами. Теперь за такой обѣдъ надо заплатить не менѣе трехсотъ рублей, а тогда я заплатилъ Филиппу триста франковъ.
Вернувшись отъ обеда, я засталъ дома письмо отъ моего московскаго слуги, извѣщавшаго меня, что сестрѣ Надѣ гораздо лучше, и что отъ нея уже три раза присылали и брали, согласно моему распоряженію, лошадей для катанья.
Какъ нарочно, на другой день въ Парижъ явилась сестра Любинька и братъ Василій съ женою. Первой я нашелъ комнату въ нашемъ отелѣ, а вторые остановились въ Hôtel Helder.
На третій день послѣ нашей свадьбы, Николай Петровичъ Боткинъ заказалъ точно такой же обѣдъ у Филиппа, пригласивъ на него и трехъ моихъ родныхъ. А на слѣдующій затѣмъ день братъ Василій объявилъ мнѣ, что, по поводу дня рожденія жены своей, онъ желаетъ позвать Николая Петровича и всѣхъ насъ, въ числѣ двѣнадцати человѣкъ, къ Филиппу.
